Борис Беленький●●«Враг народа». Мои воспоминания●Глава 18. Тобольская ссылка

Материал из ЕЖЕВИКА-Публикаций - pubs.EJWiki.org - Вики-системы компетентных публикаций по еврейским и израильским темам
Перейти к: навигация, поиск

Книга: «Враг народа». Мои воспоминания
Характер материала: Мемуары
Автор: Беленький, Борис
Дата создания: Могилев, 1967 г., опубл.: 2013 г.. Копирайт: правообладатель разрешает копировать текст без изменений
Глава 18. Тобольская ссылка

Тобольск до конца прошлого столетия являлся местопребыванием Сибирского генерал-губернатора. Он был заложен в конце 16 века, как крупный в будущем город. Он расположен на второй террасе реки Иртыш, несколько ниже впадения в неё реки Тобол. Обойдённый железной дорогой и оставшийся в 274 км от города Тюмень со связью по просёлочным дорогам, Тобольск уступил место административного центра Омску. Тобольск состоит из двух частей: из нижней части, так называемого «посада», наиболее заселённой, и верхней «казённой» части города, где в царское время находились государственные учреждения, архиерейское подворье и соборы. Здесь же в верхней части города находятся две тюрьмы, и «Тобольский Кремль». С незапамятных времён, со времени Бориса Годунова, когда в Тобольск был сослан колокол из Углича, возвещавший об убиении царевича Дмитрия, Тобольск являлся местом ссылки и заключения. По сей день в городе сохранилась, так называемая, Шведская арка с лестницей подъёма наверх из посада и укреплением верхней площадки (Прямской взвоз). Эти работы были выполнены пленными шведами в 18 веке. Шведами же были обвалованы берега Иртыша для защиты от высоких вод и увеличения площади под застройку в посаде. В 19 веке в Тобольск было сослано много декабристов. Ещё мне пришлось видеть на кладбище могилы 6 декабристов: Кюхельбекера, Барятинского, Вольфа и др., а на базарной площади я видел здание, где жили декабристы. Сохранились и другие здания тех времён, созданные при участии декабристов: библиотека, театр и др. Ещё позже в Тобольск начали ссылать народников, а затем социал-демократов. Если проследить по истории революционного движения в России, то редкий сосланный в Сибирь социал-демократ миновал Тобольск и его каторжную тюрьму. А в сталинское лихолетье Тобольск со всеми его «устройствами» использовался в полной мере.

Каторжная тюрьма представляет собой целый тюремный городок со всеми аксессуарами, вплоть до устройств для лишения человека жизни. Со стороны города тюрьма ограничена каменной крепостной стеной с очень высокими массивными железными воротами. С другой стороны стена тюрьмы выходят на укреплённый откос Иртыша. В общем, упрятанный сюда человек может быть надежным. Убежать едва ли ему удастся.

В городе есть и другая тюрьма более ранних, екатерининских времён сооружения. О ней я расскажу ниже.

Сразу по прибытии в Тобольск я определился на работу в ремонтно-строительную контору жилищного управления. Работы было много. Переделывались заново старые дома, многие дома реставрировались, а некоторые нежилые здания перестраивались под жильё. Ничего примечательного об этих работах рассказать не могу. Расскажу немного о людях. Начальником Жилищного Управления был тогда некто Сполохов.

О нем, как он оказался в Тобольске, мне рассказали весьма интересную историю, характеризующую нравы Тобольска и, в целом, страны Советов. До работы в Тобольске Сполохов был начальником НКВД в Берёзове (в том самом, где в ссылке был Меньшиков). Когда пошли аресты всяких оппозиционеров, Сполохов решил, что и он не лыком шит, и арестовал местного жителя, который в 1905 г. помог Троцкому бежать отсюда из ссылки. Фамилия того крестьянина Криворучко. В чем его Сполохов обвинил мне неизвестно. Вероятно, в контрреволюции, раз связано дело с именем Троцкого. Когда Троцкий был у власти, он однажды прислал своему спасителю военные брюки и гимнастёрку. А вообще это был обыкновенный сибиряк, крестьянин, далёкий от политики. На допросе, добиваясь от Криворучко желательных ему показаний, Сполохов его застрелил насмерть. «Наказанием» Сполохову было перемещение в Тобольск на должность Начальника жилищного управления. Я не комментирую это событие, полагая, что всякому мыслящему человеку понятно всё его изуверство. Это отголосок Москвы тех сталинских дней.

Ссыльных в Тобольске было много, затрудняюсь назвать число. Иногда на ежемесячной регистрации в НКВД встречаешь людей, которых ты не предполагал ссыльными. Всё же среди ссыльных больше женщин, членов семьи осуждённого. Мужчин ссыльных, с которыми мне приходилось встретиться по работе — инженеров или техников человек 10. Вообще «измельчал» вид ссыльных. Как, к сожалению, я узнал поздно, меня «обслуживал» ссыльный инженер-электрик Гельштейн Илья Маркович. После моего вторичного ареста в Тобольске я узнал, что до меня им были переданы в руки НКВД и осуждены 36 человек ссыльных, все в прошлом большие государственные и партийные работники, как например, Горбунов — секретарь Совнаркома ещё при Ленине. Теперь таких больших людей (в Тобольске) нет и Гельдштейну приходиться «заниматься» подручным людским ссыльным материалом. НКВД облегчил ему его «деятельность». На горе в частном доме под фиктивным браком он проживал, якобы, в семейных условиях и «на огонёк» принимал у себя наивных ссыльных. За чашкой чая он «просвечивал» их и передавал НКВД. Словом, это была явка, как у старых революционеров, только наизнанку. О Гельштейне я буду иметь возможность изложить ещё в следующей главе.

Месяцев через 4 после работы в ремонтно-строительной конторе я был переведён на должность инженера отдела коммунального хозяйства. В этой должности я занимался больше всего мостами и дорогами. Пожалуй, Тобольск единственный в Стране город, где дорожное покрытие было деревянным. Я имею в виду нижний город — посад. Ранее я говорил, что ещё пленные шведы обваловали берег Иртыша, но от этого освобождённая от воды площадь не перестала быть заболоченной. Со слов местных товарищей попытки дать городским улицам какую-либо каменную одежду ни к чему не приводили. Всё утопало в грязи. И обычно улицы выстилали брусьями 8 см толщины с брёвнами поперечинами под ними. Я всё же решил на одной из улиц построить нормальную дорогу с каменной одеждой. Но, к сожалению, не успел это сделать. Я был арестован.

В городе несколько небольших речек — Курдюмовка, Абрамовка и др. Они во многих местах пересекают улицы города. За время моего пребывания в Тобольске я построил через эти речки 4 деревянных моста. Очередной работой, которую я себе поставил, было сделать правильный по улицам водоотвод, которого не было, и что я считал одной из причин провала каменной одежды на городских дорогах. Война и арест прервали мои благие намерения.

Жил я в посаде недалеко от Никольского взвоза, ведущего в верхнюю часть города, и я весьма часто бывал свидетелем того, как колонны заключённых уныло и туго поднимались по взвозу, направляясь в тюрьмы. Для местных жителей это было не в диковинку. Они к этому привыкли, а в сталинские годы вообще всё в городе было полно страха. НКВД «ежовыми рукавицами» порядком провёл «чистку» в городе.

За 3 недели, что я провёл в Тобольске на свободе после начала войны, колонны заключённых, прибывающих в тобольские тюрьмы, участились. По внешнему их виду было видно, что это люди издалека и среди них немало женщин. Мы решали, что это из городов, которым угрожали немцы.

Война не произвела в Тобольске ошеломляющего впечатления. Большинство склонялось к тому, что в ближайшие дни немцы будут отброшены за границы Советского Союза. И когда, читая сводку «Совинформбюро», я высказал мнение, что «это война лет на 5», председатель исполкома горсовета (Максутенко М. А.) обрушился на меня как на паникёра. 10 июня 1941 года, то есть за 12 дней до начала войны, ко мне из Ленинграда приехала семья — жена с дочерью. 11 июня 1941 года — через неделю после знаменитого 3 июля 1941 г. выступления Сталина я был арестован. И с этих пор потянулась долгая подневольная жизнь.