История антисемитизма в России

Характер материала: Исследование

Из цикла «Проект "Борьба с интеллектуальным антисемитизмом"». Копирайт: правообладатель разрешает копировать текст без изменений

История антисемитизма в России

Обзор истории антисемитизма в царской России

Содержание раздела: показать становление взаимоотношений между русскими и евреями до революции.

Присоединение Польши и ее еврейского населения к России

Содержание раздела: показать, что на первых этапах обе стороны относительно уважительно воспринимали друг друга.

В результате раздела Польши между Россией, Австрией и Прусией (начавшегося в 1772 и завершившегося в 1795 году), миллионы евреев оказалось под властью Российской империи. «Просвещенная» царица Екатерина II сохранила введенную еще Елизаветой так называемую «черту оседлости», ограничивающую возможность евреев селиться по всей Российской империи. И все же жизнь под российской короной казалась евреям достаточно приемлемой.

Александр I, вступивший на престол после убийства Павла в 1801 году, провел ряд либеральных реформ. В 1802 г. евреи Шклова писали, что русский император «осчастливил нас своей милостью, совершенно уравняв в правах с остальными жителями, и теперь евреи по всем своим делам могут судиться всюду, где имеются общие суды».

Царем был назначен «Комитет о благоустроении евреев», который к концу 1804 выработал «Положения о евреях» (известное как «Положение 1804 г.»), в 42 статье которого провозглашалось: «Все евреи, в России обитающие, вновь поселяющиеся или по коммерческим делам из других стран прибывающие, суть свободны и состоят под точным покровительством законов наравне с другими российскими подданными»… «все дети евреев могут быть принимаемы и обучаемы, без всякого различия от других детей, во всех российских училищах, гимназиях и университетах»…"ни под каким видом отвлекаем от своей религии, ни принуждаем учиться тому, что ей противно и даже несогласно с нею быть может".

Знаменательно, что после того как в 1812 году армия Наполеона вторглась в Россию, еврейское население в массовом порядке поддержало сторону русских. Одним из самых ярых противников Бонапарта был основатель движения ХАБАД ребе Залман Шнеерсон (1747—1812), который, как пишет Дудаков: "сделал все для торжества России: кагалы и частные лица пожертвовали крупные суммы денег русскому правительству для ведения войны с Наполеоном, а во время вторжения «Великой армии» больной Залман Борухович, как обращались официально к нему русские власти, эвакуировался вглубь России. Сразу же после победоносного завершения Отечественной войны 29 июня 1814 г. Александр I повелел объявить кагалам «свое милостивое расположение» за их поведение в годину тяжелых испытаний и обещал дать «определение относительно их желаний и просьб, касательно современного улучшения их положения». Будущий царь Николай Павлович, совершая после Отечественной войны инспекторскую поездку по Белоруссии, в своем путевом дневнике записал несколько критических замечаний в адрес евреев, но особо подчеркнул: «Удивительно, что они в 1812 г. отменно верны нам были и даже помогали, где только могли, с опасностью для жизни».

Евгений Майбурд в статье «Залман Борухович — победитель Наполеона» показывает, что русским очень помог организованный еврейскими торговцами срыв поставок провизии и фуража французской армии, и что тактика Кутузова в значительной мере опиралась на этот еврейский саботаж. Майбурд объясняет эту поддержку не только страхами еврейства перед образом безбожного французского монарха, но и относительно сносными условиями жизни евреев в Российском государстве.

«Алтер Ребе не лукавил, — пишет Майбурд. — когда говорил о благоденствии евреев в тогдашней России. Здесь мы натыкаемся уже не на провал в историографии, а на расхожий шаблон мышления, созданный нашими секулярными собратьями в прошлом и таковыми же пестуемый доныне. Действительно, „просвещенным“, „прогрессивным“, а также перешедшим в религию „большой мошны“ прав тогда не хватало, и черта оседлости обрыдла вместе с синагогой. Но, насколько можно вообще говорить о правах человека в условиях тогдашней России, богобоязненным евреям их хватало. Им были обеспечены права жить по своим законам, заниматься торговлей и ремеслом решать споры с иноверцами в светском суде и с единоверцами — в суде раввинском. Они имели общинное самоуправление и национально-традиционную систему образования. И прежде всего российские законы охраняли их, наравне с другими подданными, от насилия и посягательств на имущество, от новой хмельнитчины. Евреи платили, наряду с общим тяглом, еще особый — рекрутский — налог, но ведь они и вправду были свободны от воинской повинности. Это еще не был земной рай, но что-то близкое. Редкий период, когда евреи могли жить спокойно, по своему разумению и в свое удовольствие».

Политика русификации

Содержание раздела: показать, что на определенном этапе прямолинейная политика русификации породила многие проблемы, создавая порочный круг взаимного отчуждения

Но с начала правления Николая I (1825), сделавшего ставку на русификацию своих еврейских подданных, ситуация начала ухудшаться. Благие намерения российского императора привить евреям любовь к земледелию и к европейскому просвещению осуществлялись столь топорно и прямолинейно, что достигали обратного эффекта. Но особенно горьким и трагическим оказалось приобщение евреев к столь обожаемому Николаем I военному делу. В 1827 году на евреев был распространен рекрутский набор. Призыву подвергалось десять человек с тысячи мужского населения (среди христиан это число составляло семь из тысячи). Кроме того, правительство требовало расплачиваться «штрафным» числом рекрутов за недоимки, за членовредительство и побеги (по два рекрута за каждого беглеца). Но, пожалуй, главным бичом рекрутского набора явилось разрешение пополнять требуемое число новобранцев за счет малолетних, пребывание которых в кантонистских частях даже не входило в срок их двадцатипятилетней службы. Это послужило поводом множества злоупотреблений, когда «норма» выполнялись именно за счет детей, число которых нередко превышало половину общего количества сдаваемых в солдаты. Причем бремя рекрутчины перекладывалось главным образом на самые незащищенные слои населения: на воинскую службу отправляли прежде всего сирот, детей вдов (порой в обход закона — единственных сыновей), бедняков. Иногда, чтобы избавить от службы сына зажиточных родителей, вместо него в армию посылали 8-летнего ребенка, ложно объявленного 12-летним. Согласно отчетам военного министерства за 1843-54 гг., «малолетних рекрутов от евреев принято» 29 115 кантонистов. Предполагается, что за весь период рекрутской службы иудейского населения с 1827-го по 1856 г. их было свыше 50 тысяч.

Вступивший на престол в 1855 году Александр II выразил намерение скорейшим образом решить еврейский вопрос. Как пишет Солженицын: "Для этого кардинально менялась вся постановка его. Если при Николае I правительство ставило задачу — сперва реформировать еврейский внутренний быт, постепенно разряжая его через производительный труд и образование и так ведя к снятию административных ограничений; то при Александре II, напротив, правительство, начало с быстрого снятия внешних стеснений и ограничений, не доискиваясь до возможных внутренних причин еврейской замкнутости и болезненности, надеясь, что тогда сами собой решатся и все остальные проблемы; начало «с намерением слияния сего народа с коренными жителями страны», как сказано было в высочайшем повелении 1856… Для того в 1856 был учрежден еще новый «Комитет по устройству быта евреев» (уже седьмой по счету комитет по еврейским делам, но никак не последний). Председатель его, все тот же граф Киселев, докладывал Государю, что «цели слияния евреев с общим населением препятствуют разные ограничения, временно установленные, которые в соединении с общими законами содержат в себе многие противоречия и порождают недоумения», на что Государь и повелел: «Пересмотреть все существующие о евреях постановления для соглашения с общими видами слияния сего народа с коренными жителями, поколику нравственное состояние евреев может сие дозволить», то есть «приписываемые им фанатизм и экономическая вредоносность».

По новому указу требования к рекрутам-евреям были уравнены с требованиями для других национальностей, все кантонисты моложе 20 лет были возвращены родителям. Послабления были сделаны и в политике ограничения районов проживания, разрешённых евреям.

Последующими постановлениями разрешался приём на государственную службу евреев, имеющих учёные степени. Купцам 1-ой гильдии было разрешено проживание вне черты оседлости. В отношении воинской повинности евреи были приравнены к прочим гражданам, им стало разрешено служить в гвардии, а также на общих основаниях достигать унтер-офицерских чинов.

Со временем при царствовании Александра II были устранены запреты на проживание в столице отставных солдат-евреев. Лицам, имеющим научные степени, было разрешено свободно избирать род занятий. Было разрешено селиться за чертой оседлости имеющим высшее образование купцам 2-й и 3-й гильдий, солдатам, фармацевтам, акушерам и дантистам, а также членам их семей. С получением чина действительного статского советника разрешалось на общих основаниях присваивать потомственное дворянство. Однако в 70-х г.г. начали вводиться ограничения: стали устанавливаться препятствия для занятия должностей в правительственных учреждениях, органах суда и прокуратуры, ограничение числа присяжных евреев, членов городской думы и управы. Эти ограничения, однако, не касались выборов в Государственную думу, и еврейские депутаты были избраны во все четыре Госдумы.

Начало процесса ассимиляции. Первые погромы.

Содержание раздела: показать, что в результате ассимиляции взаимное отчуждение между евреями и русскими только возросло.

Между тем благодаря начавшимся послаблениям процесс еврейской эмансипации стал набирать силу. В 60-х годах началась заметная ассимиляция. В то же время в годы царствования Александра II на форе зарождения идей славянофильства и панславизма в российском обществе стало подспудно возникать сопротивление правительственным планам эмансипации евреев. В 1867 году идеолог славянофильства Иван Аксаков писал: «Настоящая проблема состоит не в том, чтобы эмансипировать евреев, но в том, чтобы эмансипировать русское население от евреев, освободить русских людей в юго-западных землях от еврейского ига».

В российском обществе стали нарастать антисемитские настроения.

С 1881 по 1884 гг. прокатилась первая волна еврейских погромов, поводом для которых послужило убийство Александра II. Солженицын пишет: «Убийство царя-Освободителя — произвело полное сотрясение народного сознания, — на что и рассчитывали народовольцы, но что, с течением десятилетий, упускалось историками — кем сознательно, кем бессознательно. Что смерти наследников или царей предшествующего века — Алексея Петровича, Ивана Антоновича, Петра III, Павла насильствены, оставалось даже и неизвестно народу. Убийство 1 марта 1881 вызвало всенародное смятение умов. Для простонародных, и особенно крестьянских масс — как бы зашатались основы жизни. Опять же, как рассчитывали народовольцы, это не могло не отозваться каким-то взрывом. И — отозвалось. Но непредсказуемо: еврейскими погромами, в Новороссии и на Украине».

Через 6 недель после цареубийства погромы еврейских лавок, заведений и домов «внезапно с громадной эпидемической силой охватили обширную территорию». «Действительно… сказались черты стихийного характера… Местные люди, которые по самым различным побуждениям желали расправы с евреями, — они расклеивали призывные прокламации, организовывали основные кадры погромщиков, к которым вскоре добровольно, без всякого увещевания, примыкали сотни людей, увлекаемые общей разгульной атмосферой, лёгкой наживой. В этом было нечто стихийное. Однако… даже разгорячённые спиртными напитками толпы, совершая грабежи и насилия, направляли свои удары только в одну сторону, в сторону евреев, — разнузданность сразу останавливалась у порога домов христиан.».

Одновременно правительство сузило черту оседлости и стало поощрять эмиграцию (с той поры к 1910 г. из России в США выехало полтора миллиона евреев). Прежняя политика русификации стала пересматриваться. В частности, при приеме в высшие учебные заведения была установлена процентная норма. В еврейской прессе того периода можно встретить немало статей и писем, выражающих смятение, а порой и отчаяние. Вот одно из таких свидетельств: «Когда я думаю, как с нами обошлись, как нас научили любить Россию и русскую литературу, как старались ввести русский язык в наши дома, так что наши дети уже не говорят ни на каком другом языке, и как теперь начали на нас охоту, как нас преследуют — мое сердце переполняется самым горьким отчаянием…».

Усиление погромной атмосферы в начале 20 в.

Содержание раздела: показать, что ненависть к евреям увеличивалась опережающими темпами.

С 1903 по 1906 годы прокатилась вторая волна погромов, начавшаяся убийством 49-ти евреев в апреле 1903 года в Кишинёве. Насилие против еврейского населения значительно усилилось с началом первой русской революции в январе 1905 г. С января по октябрь 1905 г. по Российской империи совершилось 54 погрома. После подписания Манифеста 17 октября 1905 г., предоставлявшего населению умеренные политические свободы (которыми, впрочем, евреи были обойдены), до сентября 1906 г. произошло около 650 погромов. Всего за этот период было убито 3103 еврея и около 20 тысяч ранено.

С 1911 по 1913 год тянулось «дело Бейлиса». Мендель Бейлис был обвинен в ритуальном убийстве 12-летнего Андрея Ющинского. Следует отметить, что после присоединения Польши, в которой кровавый навет имел долгую историю, об убиении евреями «христианских младенцев» не переставали говорить и в России на протяжении всего 19 века. Лев Поляков в этой связи пишет: «В своем обширном расследовании 1799—1800 годов Гаврила Державин в качестве человека эпохи Просвещения высказал мнение, что хотя закон Моисея не предписывает ничего подобного, весьма вероятно, что фанатически настроенные иудеи время от времени совершают подобные преступления. Тридцать лет спустя Николай I рассуждал сходным образом; „Не думая, что подобные обычаи могут быть свойственны всем евреям, я не могу отвергнуть мысль, что среди них могут встречаться столь же ужасные фанатики, как и среди христиан“. В 1840 году „Дамасское дело“ воскресило по всей Европе древние подозрения. Чтобы окончательно все выяснить, царь поручил своим чиновникам, в том числе и знаменитому фольклористу и лексикографу Владимиру Далю, провести новое расследование. Владимир Даль в труде, насчитывающем более ста страниц, практически присоединился к мнению Николая I, заключив, что ритуальные убийства не практиковались и даже были неизвестны большинству евреев, но что они как раз встречаются у „фанатической секты хасидов“, которых их еврейские противники обвиняют в „ужасных тайных обычаях“… Время от времени процессы о ритуальных убийствах продолжали иметь место, например, в 1879 году в Кутаиси (именно этот процесс возбудил подозрения Достоевского). В то же время бывший польский ксендз Ипполит Лютостанский, перешедший в православие, опубликовал пространный трактат о ритуальных убийствах. Он преподнес один экземпляр наследнику престола, будущему царю Александру III, который в ответ подарил ему кольцо с бриллиантами. Отсюда видно, до какой степени усилились антиеврейские предрассудки в семье Романовых после правления его деда Николая I. Одновременно на эту тему развернулась публичная дискуссия, и в полуофициальном „Новом времени“, самой значительной русской ежедневной газете, было опубликовано исследование историка Николая Костомарова о ритуальных убийствах, которые евреи якобы ранее совершали на Украине».

Тело Ющинского, покрытое 47 колотыми ранами, было обнаружено в одном из киевских предместий 12 марта 1911 года. Сразу же после обнаружения трупа в полицию стали поступать анонимные письма, что убийство совершено евреями с целью извлечения христианской крови. В день похорон распространились прокламации с призывом «бить жидов», но лишь через несколько месяцев был подобран подходящий кандидат — еврей Мендель Бейлис, которому следствие решилось приписать убийство. Процесс длился два года и вызвал сильный резонанс как в России, так и за ее пределами. Хотя не только православная церковь, но и некоторые антисемиты (Шульгин) решительно отмежевались от судебной расправы, нашлось немало людей, в том числе и среди интеллектуалов, которые искренне поверили в виновность Бейлиса.

Такую веру выражал Розанов в своем сочинении «Обонятельное и осязательное отношение евреев к крови». А Зинаида Гиппиус в очерке «Задумчивый странник» (1924) приводит следующие слова, сказанные Флоренским в период процесса Бейлиса: «Если б я не был православным священником, а евреем, я бы сам поступил, как Бейлис, то есть пролил бы кровь Ющинского».

Виновной в убийстве была признана скупщица краденного Вера Чеберяк, устранившая Андрея как случайного свидетеля ее грязного «бизнеса», причем «ритуальным» характером убийства она намеревалась отвести от себя подозрения.

С начала Первой мировой войны вновь возобновились погромы, принявшие невиданный до той поры масштаб в годы гражданской войны. Как пишет Норман Кон: "Массовое уничтожение евреев, осуществленное нацистами, затмило все погромы прошлого, так что очень немногие знают о той прелюдии, которая разыгралась в России в период с 1918 по 1920 год. Число жертв было довольно внушительным — около 100 тыс. убитых и неизвестно сколько раненых и искалеченных. Свидетельства об этих погромах настолько чудовищны, что вряд ли их можно пересказать. Отрывки из сообщения русского журналиста Ивана Деревенского о погроме, который учинил казацкий полк в Фастове, неподалеку от Киева, в сентябре 1919 года, могут дать какое-то представление о том, что такое погром и как он организуется. Вот что случилось после неудавшейся попытки большевиков захватить город: «Грабежи и убийства происходили в эти первые дни преимущественно ночью. Действительно, ночью все население слышало то там, то здесь отчаянные крики и выстрелы. Убийств было еще не так много. Но они все усиливались. На третий, примерно, день по местечку уже открыто ходили группы казаков, отыскивая еврейские квартиры, и делали в них что хотели. Останавливали евреев на улице. Иногда просто спрашивали: „Ты жид?“, и пускали пулю в лоб, но чаще предварительно обыскивали, даже раздевали догола, и в таком виде тут же на улице расстреливали. Среди громил были и пьяные. …Поджоги еврейских домов и лавок начались примерно на второй-третий день. Вначале они диктовались желанием погромщиков скрыть следы своих особенно ужасных преступлений. Так, в одном доме на углу Торговой площади было пятнадцать трупов, в том числе много изнасилованных, а затем убитых девушек. С целью скрыть следы этого преступления погромщики подожгли дом…».

В чем обвинялись евреи?

Традиционно-христианские обвинения

Содержание раздела: показать, что традиционно-христианские обвинения в 19 веке уже не обладали прежней силой, и скорее служили общим фоном.

В чем же обвинялись евреи? Сохраняла силу традиционно-религиозная неприязнь. Достаточно упомянуть, что формальной причиной введения черты оседлости являлось обвинение еврейства в распятии Христа. Славящаяся своей «просвещенностью» императрица Екатерина II отказалась отменить черту оседлости, после того как прочитала на полях соответствующего реестра слова своей предшественницы Елизаветы: «Я не желаю выгоды от врагов Иисуса Христа», а Александр III в связи с облавами на евреев в Москве и Петербурге заявил: «Мы никогда не должны забывать, что евреи распяли нашего Господа и пролили его драгоценную кровь».

Антисемитские издания не переставали муссировать тему ритуального использования евреями крови христианских младенцев, и кровавый навет неоднократно вспыхивал на просторах Российской империи. И все же, традиционные для христианского мира обвинения служили, скорее, общим «фоном».

Обвинения в «эксплуатации»

Содержание раздела: показать, что на определенном этапе неприязнь к евреям мимикрировала под обычную ксенофобию.

В тот период антисемитские настроения россиян мимикрировали под обыкновенную ксенофобию, и подогревались прежде всего экономическими аргументами. В определенной мере этому способствовали некоторые действительные национальные и социальные особенности. Традиционно польские евреи, оказавшиеся в составе Российской империи, занимались непроизводительными родами деятельности: ростовщичеством, торговлей, в том числе содержанием питейных заведений (шинкарство), а также арендой различных хозяйств, в том числе опять же винокуренных предприятий. Во всяком случае, почти до самого конца 19-го века антисемитская пропаганда обвиняла евреев главным образом в «эксплуатации» окружающих их народов.

В своей книге «Двести лет вместе» Солженицын делает следующий краткий обзор тех причин антисемитских настроений, которые указывались в первой половине 80-х годов: "Причины тех первых погромов настойчиво исследовались и обсуждались современниками. Еще в 1872, после одесского погрома, генерал-губернатор Юго-Западного края предупреждал в докладе, что подобное событие может повториться и в его крае, ибо «здесь ненависть и вражда к евреям имеют историческую почву и только материальная от них зависимость крестьян в настоящем удерживает, вместе с мерами администрации, взрыв негодования русского населения против еврейского племени». Генерал-губернатор свел суть дела к экономике: «подсчитал и расценил торгово-промышленное имущество, принадлежащее евреям в Юго-Западном крае, а вместе с тем указал на то, что, усиленно занявшись арендой помещичьих земель, евреи переуступали эти земли крестьянам на очень тяжелых условиях». И такая причинная связь «получила общее признание в погромный восемьдесят первый год». Весной 1881 докладывал Государю также и Лорис-Меликов: «В основании настоящих беспорядков лежит глубокая ненависть местного населения к поработившим его евреям, но этим несомненно воспользовались злонамеренные люди». Так объясняли тогда и газеты. «Рассматривая причины, вызвавшие погромы, лишь немногие органы периодической прессы упомянули о племенной и религиозной ненависти; остальные считали, что погромное движение возникло на экономической почве; при этом одни усматривали в буйствах протест, направленный специально против евреев в виду их экономического господства над русским населением», другие — что народная масса вообще экономически стеснена, «искала, на ком излить свой гнев», — и таким объектом подошли евреи из-за своего бесправия. Современник тех погромов упомянутый просветитель В. Португалов тоже «в еврейских погромах 1880-х гг. …видел выражение протеста крестьян и городской бедноты против социальной несправедливости».

В своей статье «Еврейский вопрос» (1877) Достоевский делает следующие характерные замечания того же рода: «Представьте же себе, что мне еще пять лет тому назад приходило это самое на ум, именно то, что ведь негры от рабовладельцев теперь освобождены, а ведь им не уцелеть, потому что на эту свежую жертвочку как раз набросятся евреи, которых столь много на свете. Подумал я это, и, уверяю вас, несколько раз потом в этот срок мне вспадало на мысль: „Да что же там ничего об евреях не слышно, что в газетах не пишут, ведь эти негры евреям клад, неужели пропустят?“ И вот дождался, написали в газетах, прочел. А дней десять тому назад прочел в „Новом времени“ (N 371) корреспонденцию из Ковно: прехарактернейшую: Дескать, до того набросились там евреи на местное литовское население, что чуть не сгубили всех водкой, и только ксендзы спасли бедных опившихся, угрожая им муками ада и устраивая между ними общества трезвости».

Даже защитники евреев признавали, что те занимались «эксплуатацией». Так B.C. Соловьёв приводит соответствующее размышления М. Н. Каткова: «В Западном крае кабацким делом занимается еврей, но разве оно лучше в других местах России?.. Разве жиды-шинкари, спаивающие народ и разоряющие и губящие крестьян, — повсеместное в России явление? [А] в наших местах, куда евреев не пускают и где кабаком орудует православный целовальник или кулак?».

К тем же доводам прибегает Лесков: «В великорусских губерниях, где евреи не живут, число судимых за пьянство, равно как и число преступлений, совершённых в пьяном виде, постоянно гораздо более, чем число таких же случаев в черте еврейской оседлости. То же самое представляют и цифры смертных случаев от опойства… И так стало это не теперь, а точно так исстари было».

А Короленко писал, что если бы он был миллионером, то осуществил бы следующий социальный эксперимент: «Я бы переселил евреев из места погрома… И когда из-под удаленного таким образом пласта еврейского капитала выступил бы в данном месте отечественный и даже патриотический капитал без примеси и без осложняющих обстоятельств, когда г. Крушевану не на кого было бы возводить мрачные небылицы о ритуальных убийствах, а ростовщики и спекулянты щеголяли бы не в еврейской одежде, тогда, надо думать, стало бы ясно, в чем тут дело».

Со своей стороны евреи, оставившие «непроизводительные» роды деятельности и ступившие на путь ассимиляции, также могли вызывать неприязненные чувства, обусловленные опасением конкуренции (Закрывая в 1884 году ремесленное училище в Житомире, в котором обучались преимущественно евреи, генерал-губернатор юго-западных земель Дрентельн ссылался именно на их «интеллектуальное превосходство»).

И все же даже в этот период антисемитизм не сводился к обычной ксенофобии, неприязнь к евреям всегда оставалась иррациональней, глубже и устойчивее любой другой ненависти к «чужакам». Под «эксплуатацией», осуществляемой еврейскими предпринимателями, антисемитам всегда мерещилось нечто более глубокое и зловещее, чем только «экономическая выгода».

Обвинения евреев в стремлении господствовать над другими народами

Содержание раздела: показать становление идей интеллектуального антисемитизма.

В статье «Избранные», представляющей собой рецензию на книгу Д.Трахтенберга «Дьявол и евреи», Оруэлл в следующих словах призывает исследовать причины антисемитизма: «Настало время для того, чтобы общественность в лице какой-либо организации провела, наконец, серьезное исследование причин антисемитизма, хотя в контексте событий нынешней войны это довольно щекотливая тема. Никто не станет отрицать, что предубежденность против евреев — широко распространенное явление, и вполне вероятно, что со временем антисемитизм приобретет еще большую популярность. Однако крайне важно объяснить себе следующее: в какой степени феномен, с которым мы сталкиваемся, представляет собой настоящий антисемитизм, который в сущности есть ни что иное, как доктрина магического толка, или же перед нами обычная ксенофобия и рационализация недовольства, возникающая по причинам чисто экономического характера».

Между тем достаточно очевидно, что над теми общексенофобскими обвинениями в «эксплуатации», которые мы привели выше, возвышался другой идеологический пласт, касающийся только евреев.

Так, в тех же приведенных выше заметках 1877-го года Достоевский сформулировал то совершенно фантастическое обвинение евреев в жажде мирового господства, которые вскоре легло в основу злокачественного антисемитизма ХХ-го века, в основу теории «всемирного еврейского заговора».

Достоевский пишет: «Если же и указывают на Европу, на Францию, например, то вряд ли и там безвредно было государство в государстве. Конечно, христианство и идея его там пали и падают не по вине еврея, а по своей вине, тем не менее нельзя не указать и в Европе на сильное торжество еврейства, заменившего многие прежние идеи своими. О, конечно, человек всегда и во все времена боготворил материализм и наклонен был видеть и понимать свободу лишь в обеспечении себя накопленными изо всех сил и запасенными всеми средствами деньгами. Но никогда эти стремления не возводились так откровенно и так поучительно в высший принцип, как в нашем девятнадцатом веке. „Всяк за себя и только за себя и всякое общение между людьми единственно для себя“ — вот Нравственный принцип большинства теперешних людей, и даже не дурных людей, а напротив, трудящихся, не убивающих, не ворующих. А безжалостность к низшим массам, а падение братства, а эксплуатация богатого бедных, — о, конечно, все это было и прежде и всегда, но — не возводилось же на степень высшей правды и науки, но осуждалось же христианством, а теперь, напротив, возводится в добродетель. Стало быть, недаром же все-таки царят там повсеместно евреи на биржах, недаром они движут капиталом, недаром же они властители кредита и недаром, повторяю это, они же властители и всей международной политики, и что будет дальше — конечно, известно и самим евреям: близится их царство, полное их царство! Наступает вполне торжество идей, перед которыми никнут чувства человеколюбия, жажда правды, чувства христианские, национальные и даже народной гордости европейских народов. Наступает, напротив, материализм, слепая, плотоядная жажда личного материального обеспечения, жажда личного накопления денег всеми средствами — вот все, что признано за высшую цель, за разумное, за свободу, вместо христианской идеи спасения лишь посредством теснейшего нравственного и братского единения людей».

Существенную роль в становлении такого рода «обобщений» сыграло издание в 1869 году «Книги кагала», представляющей собой сборник тенденциозно подобранных и грубо искаженных законодательных актов еврейской общины Минска за 1794—1803 годы. Составитель этой компиляции крещеный еврей Яков Брафман не брезговал и откровенными вымыслами. Например, ссылаясь на трактат «Сангедрин» (л. 37, б) о «четырех родах казни», Брафман пишет: «Нам желательно было бы умолчать о подобной постыдной черте в древней организации еврейской общины (имеются в виду виды казни: побиение камнями, сожжение, усекновение мечом и удушение. — С. Д.), если бы документы и факты ясно не доказывали, что приведенная зверская система самосуда, при которой правительственные учреждения и власти нередко являются слепым орудием в руках евреев, преследующих антиправительственные цели, — применяется и по сие время в подпольной деятельности еврейских учреждений». Поэтому, указывает Брафман, молодые члены еврейской общины готовы выполнить любое постановление бет-дина, даже если оно и противоречит законодательству страны, в которой живут евреи".

Такими доводами доказывается главный тезис «Книги кагала», столь полюбившийся Достоевским: еврейская община представляет собой государство в государстве. Брафман «разоблачал» «способы и средства, которыми пользуются евреи вопреки законам, ограничивающим их права в странах, где они проживают, чтобы суметь вытеснить из коммерции и промышленности исповедующих другие религии и сконцентрировать в своих руках все капиталы и всю недвижимость». Впечатленный этим сочинением Аксаков писал: «Похоже, что кагал продает каждое христианское поместье какому-нибудь еврею (…). Таким же образом деревни и целые местности со всеми их обитателями (разумеется, христианами) становятся объектом купли и продажи. Под прикрытием нашего гражданского права действует совершенно иной „юридический порядок“, секретный и нигилистический, который подчиняет еврейской юрисдикции не только евреев, но и русских, не догадывающихся об этом…».

Появление «Протоколов сионских мудрецов» как выполнение социального заказа

Содержание раздела: показать полную беспочвенность обвинений еврейства в стремлении овладеть миром и мировоззренческую потребность антисемитов в наличии такого стремления.

Таким образом, обвинения евреев в эксплуатации, на первый взгляд носившие обычный ксенофобский характер, имели специфический юдофобский подтекст. Медленно, но верно они работали на ту антисемитскую концепцию, которая формировалась на протяжении десятилетий и наиболее полно раскрылась в «Протоколах сионских мудрецов».

Некогда общая вера в то, что «евреи распяли Христа», генерировала конкретные обвинения евреев в ритуальных убийствах христианских младенцев. Предрассудок, кое-как удерживающийся в пределах здравого смысла, в какой-то момент породил уже откровенно фантастические домыслы. То же повторилось и на рубеже 19-20 веков: общее «ощущение», что христианские идеалы отступают и миром заправляют «еврейские торгаши», породило от начала и до конца клеветническую теорию всемирного еврейского заговора, разом «разъяснившего» все исторические пертурбации.

«Какая глубина мысли!», «Какая предусмотрительность!», «Какое точное выполнение своей программы!», «Наш 1905 год точно под дирижерство мудрецов», «Не может быть сомнений в их подлинности», «Всюду видна направляющая и разрушающая рука еврейства», — писал на полях «Протоколов» Николай II.

А вот, например, свидетельство еврейского обозревателя времен Веймарской республики: «В Берлине я посетил несколько митингов, которые были целиком посвящены „Протоколам“. Выступали обычно либо профессора, либо учителя, издатели, адвокаты, в общем, люди этого круга. Аудитория состояла из образованных людей — гражданских служащих, деловых людей, офицеров в отставке, дам из высшего света и главным образом студентов, студентов всех факультетов и всех возрастов… Страсти накалились до предела: вот она, причина всех зол, вот они, во плоти, те, кто спровоцировал войну, привел к поражению, организовал революцию, те, кто повинен во всех наших страданиях. Этот враг близко, рядом, его можно схватить за руку, и все же этот враг исчезал в темноте, и мурашки бегали по коже от мысли, какие же тайные планы вынашивает он… Немецкая система обучения проповедовала веру в подлинность „Протоколов“ и в существование всемирного еврейского заговора, внедряя ее во все слои образованного немецкого общества, так что теперь эти идеи искоренить невозможно. Время от времени какая-нибудь газета христианского направления выражала легкие сомнения, помещая скромные и робкие возражения, но дальше этого не шла. Ни один из великих немецких ученых (кроме покойного, оплакиваемого всеми Штрака) не поднялся и не разоблачил фальшивку…».

«Протоколы сионских мудрецов» представляют собой плагиат памфлета «Диалог в аду между Монтескье и Макиавелли», написанного французским юристом Морисом Жоли и опубликованного им в 1864 году (конфискация издания, сделавшая его библиографической редкостью, позволила долгое время не подозревать о краже). Фальшивка была изготовлена, по всей видимости, по указанию Петра Рачковского, руководителя заграничных служб охранки, который, как пишет Лев Поляков, «на этом посту проявил себя подлинным гением провокации, занимаясь подготовкой заговоров как в России, так и за границей, которые он затем победоносно разоблачал, отточив тем самым методы работы для своих царских и советских последователей. Тогда же тема „еврейского заговора“, которая в это время находила столько сторонников во Франции, была им использована для дискредитации русских революционеров в глазах западного общественного мнения. Показав, что католическая Франция и православная Россия должны были бороться против общего еврейского врага, он, возможно, по-своему способствовал франко-русскому сближению. В 1891 году он писал своим шефам, что у него возникло намерение развязать антисемитскую кампанию, и „Протоколы сионских мудрецов“ должны были быть задуманы в этой связи».

Впервые «Протоколы» были изданы в 1903 году в сокращённом виде в газете «Знамя». В 1905 году они были включены Нилусом во второе издание его книги «Великое в малом». В том же 1905 году проведенное Столыпиным расследование показало, что «Протоколы» поддельны, и Николай II запретил их распространение резолюцией: «Протоколы изъять, нельзя чистое дело защищать грязными способами».

Тем не менее в 1911-м и в 1917-м году Нилус переиздал свою книгу.

Долгое время «Протоколами» никто не интересовался. «Я не могу, — сетовал Нилус, — найти аудиторию, которая бы отнеслась к „Протоколам“ с пристальным вниманием, которого они заслуживают. Их читают, критикуют, часто высмеивают, но очень мало таких, которые придают им действительно важное значение, видят в них реальную угрозу христианству, программу разрушения христианского порядка, программу завоевания всего мира евреями. Этому никто не верит».

Между тем в годы гражданской войны в России книга эта неожиданно приобрела чрезвычайную популярность среди белогвардейцев, предопределив истребление ста тысяч российских евреев, а в дальнейшем сыграла решающую роль в восхождении нацизма. Норман Кон пишет: «Протоколы» рекламировались официально. Новое партийное издание было снабжено настойчивым призывом к каждому гражданину: «Каждый германец обязан изучить ужасающие откровения Сионских Мудрецов… и проследить, чтобы эта книга попала в руки каждому германцу…» «Протоколы» хорошо продавались — и в отличие от другой «священной» книги Третьего рейха «Майн кампф», — их не только покупали, но и читали. Многие читатели становились фанатичными поклонниками «Протоколов». Менее чем за два года после прихода Гитлера к власти интеллектуальный и нравственный уровень в Германии упал так низко, что министр просвещения смог объявить «Протоколы» одной из главных книг для чтения в школах".

Так на основе фальшивки о еврейско-масонском заговоре возникла теория о заговоре еврейско-коммунистическом, в той или иной форме популярная и поныне.

Дальнейшая эволюция антисемитских идей

Содержание раздела: показать, как развивался интеллектуальный антисемтизм после коммунистической революции

Еврейский вопрос в советский период

Содержание раздела: показать, что в советский период борьба с еврейством и иудаизмом носила общий антидемократический, а не собственно антисемитский характер.

В советский период, когда тоталитарная власть объявила войну всему суверенному и самобытному, «еврейский вопрос» в значительной мере утратил свою специфичность.

Антисемитизм был объявлен большевиками безусловным злом, а иудаизм и независимая национальная еврейская жизнь оказались запрещены «на общих основаниях».

Рав Ицхак Зильбер (1917—2004) пишет: «Еврейская секция — это общее название еврейских организаций РКП (б): после революции коммунисты создали у себя в партии национальные секции, которые должны были внедрять коммунистическую идеологию „среди своих“, то есть на родном языке уговаривать людей „строить социализм“. Члены Евсекции беспощадно боролись с „пережитками прошлого“ — с верой своих отцов: закрывали синагоги, миквэ, запрещали кашерный убой скота, сажали в тюрьмы тех, кто обучал Торе».

Как выразил эту ситуацию Г. П. Федотов (1886—1951): «в России жизнь невольна и непокойна, но в условиях полного равенства и денационализированной культуры миллионы евреев почти растворились в полу-монгольском море. Русская революция, с одной стороны, удушившая национально-религиозную культуру еврейства, с другой, облегчившая его ассимиляцию, сделала больше для уничтожения народа, чем Гитлер со своими лагерями и палачами».

Эти слова писались в военное время. Между тем вскоре после Второй мировой войны против евреев последовали также и вполне специфические преследования: началась «борьба с космополитизмом».

Последним аккордом сталинских преследований послужило так называемое «дело врачей», обвиненных в попытке убить вождя и приговоренных к повешению в марте 1953 года. Однако этим дело не ограничивалось. Одновременно планировалось осуществить геноцид всего советского еврейства. Рав Зильбер пишет: «Сразу после суда Сталин намеревался выселить всех евреев страны в Сибирь и на Дальний Восток. В домоуправлениях, по месту жительства, и в отделах кадров, по месту работы (чтобы никого не пропустить), были составлены списки евреев: тех, у кого и отец, и мать евреи (они подлежали депортации в первую очередь»), и тех, кто родился в смешанном браке. Потом, в Израиле, мне довелось встретить людей, которые успели получить распоряжение явиться к поезду не больше чем с двумя сумками (одна женщина была из Москвы, другая — из Ленинграда). Сталин намеревался начать высылку еще в середине февраля, но списки были не готовы. Он нажимал, торопил и крайним сроком для суда назначил шестое марта. По дороге половина выселенных должна была погибнуть: голод и холод в неотапливаемых вагонах, крушения поездов, расправа на остановках — народ «бурно выразит» свое возмущение преступлениями врачей…

Исследовавший этот вопрос юрист Я. Айзенштат в своей книге «О подготовке Сталиным геноцида евреев», изданной в Иерусалиме в 1994 году, пишет, что впоследствии бывший председатель Совета Министров СССР Н. А. Булганин подтвердил в беседе подогнать к столице и другим городам несколько сот военных железнодорожных составов… Булганин утверждал, что Сталиным планировалось организовать в пути крушения и нападения на эшелоны со стороны «народных мстителей». В феврале пятьдесят третьего года теплушки без нар были уже сосредоточены на Московской окружной дороге, в районе Ташкента и других местах.

Я.Айзенштат пишет также, что в конце пятьдесят второго года известный историк академик Е.Тарле рассказал своему родственнику о готовящейся депортации и о том, что уже назначено, кому именно погибнуть от «народного гнева», кому достанутся ценные коллекции московских и питерских евреев-коллекционеров, кому «освобождающиеся» квартиры… Н. С. Хрущев, приводил свой диалог с «великим вождем». Вождь высказался в приказном тоне:

— Надо дать излиться на них народному гневу.

— На кого «на них»? — спросил Хрущев.

— На евреев, — ответил Сталин. — До места должно доехать не больше половины".

Антисемитизм после распада Советской империи

Содержание раздела: рассмотреть формы возродившегося в России антсемитизма.

С перестройкой в России возникли многочисленные так называемые «патриотические» движения, самого разного толка, которых тем не менее во многом объединяет антисемитизм.

В чем обвиняются евреи сегодня?

Разумеется, сохраняется вера во всемирный еврейский заговор. Вот типичная реплика, размещенная на сайте «Клич генерала Филатова» (синтаксис оригинала сохранен) : «В прошлом повешивании наш сайт высказался: авария в Мексиканском заливе была — диверсией. Ашкиназы атакуют сафарда Обаму, чтобы доказать: Обама плохой президент, обстановкой не владеет, не способен защитить даже берега США, воды вокруг США, а что говорить о США в целом? Сегодня на сефарда Обаму спущены все ашкиназские собаки мира — СМИ».

Весьма распространенным является обвинение еврейства в коммунистическом терроре (вариация на тему еврейско-коммунистического заговора). Кроме того, в постсоветской России возник антисемитизм чисто расистского толка. В частности, зародившаяся еще в 20-х годах ХХ-го века геополитическая доктрина сохранения целостности России под эгидой сильной власти (евразийство), сегодня в значительной мере обслуживается традиционными антисемитскими идеями нацистского свойства.

Первыми обвинениями в адрес евреев, прозвучавшими еще в начале перестройки, были обвинения в их повсеместном («непропорциональном») засилье во всех ключевых узлах культурной и общественной жизни России. При этом предполагалось, что влияние генетических евреев разрушительно для русского народа и русской культуры. Под лозунгами ограничения «еврейского влияния» стало организовывать свои хулиганские акции общество «Память».

С аналогичными обвинениями выступали и некоторые интеллектуалы: писатели В.Астафьев, В.Распутин, В.Белов, математик И.Шафаревич, издавший в 1989 году сочинение под названием «Русофобия», в которой обвинял евреев в том, что они задают идеологию «малого народа» (прозападно настроенных российских интеллигентов): "Очевидно, еврейские национальные чувства являются одной из основных сил, движущих сейчас «Малый Народ». Так, может быть, мы имеем дело с чисто национальным течением? Кажется, что это не так — дело обстоит сложнее. Психология «Малого Народа» — когда кристально ясная концепция снимает с человека бремя выбора, личной ответственности перед «Большим Народом» и дает сладкое чувство принадлежности к элите, такая психология не связана непосредственно ни с какой социальной или национальной группой. Однако «Малый Народ» «воплощается»: использует определенную группу или слой, в данный момент имеющий тенденцию к духовной самоизоляции, противопоставлению себя «Большому Народу». Это может быть религиозная группа (в Англии — пуритане), социальная (во Франции — III сословие), национальная (определенное течение еврейского национализма — у нас). Но как во Франции в революции играли видную роль и дворяне, так и у нас можно встретить русских или украинцев среди ведущих публицистов «Малого Народа». В подобной открытости и состоит сила этой психологии: иначе все движение замыкалось бы в узком кругу и не могло бы оказать такого влияния на весь народ.

По-видимому, в жизни «Малого Народа», обитающего сейчас в нашей стране, еврейское влияние играет исключительно большую роль: судя по тому, насколько вся литература «Малого Народа» пропитана точками зрения еврейского национализма, естественно думать, что именно из националистически настроенных евреев состоит то центральное ядро, вокруг которого кристаллизуется этот слой. Их роль можно сравнить с ролью фермента, ускоряющего и направляющего процесс формирования «Малого Народа». Однако сама категория «Малого Народа» шире: он существовал бы и без этого влияния, хотя активность его и роль в жизни страны была бы, вероятно, гораздо меньше".

С подобного рода обвинениями выступает также и дьякон Кураев в своем опусе «Как делают антисемитом» ("Человеческий, а не идеологически-инквизиционный разговор на эту тему может быть продолжен лишь в том случае, если следующая статья, полемизирующая со мной, начнется с признания очевидного: да, к сожалению, действительно есть такие еврейские публицисты (причем самых разных религиозных взглядов), которые и в начале века, и в советские годы, и в годы «демократических перемен» совершенно недопустимым образом отзывались о России, ее истории и культуре, о православии и Евангелии…… чем и вызвали появление антисемитских настроений… Вот после этого уже можно будет всерьез обсуждать — как же именно эти настроения гасить. Иное поведение будет проявлением двойного нравственного стандарта, то есть — попросту безнравственностью, которая исключает любой диалог.

Общая характеристика антисемитской продукции

Паранойяльный антисемитизм

Содержание раздела: показать, что обычно антисемитизму сопутствует психическая неуравновешенность и моральное уродство.

Между тем, прежде чем всерьез рассматривать аргументы антсемитов, важно отметить, что они имеют несколько уровней, что наряду с относительно немногочисленными добросовестными обвинениями существует множество обвинений заведомо оголтелых, полемика с которыми попросту невозможна.

В своей статье о евреях, включенной в сборник «Щит», Горький пишет: «Я не сумею говорить об антисемитизме, о юдофобстве так, как надо бы говорить об этом. Не потому не сумею, что нет сил, нет слов, а потому, что мне мешает нечто, чего я не могу преодолеть. Я нашел бы слова достаточно злые, тяжелые и острые, чтобы бросить их в лица человеконенавистников, но для этого я должен опуститься в какую-то грязную яму, поставить себя на один уровень с людьми, которых я не уважаю, которые мне органически противны».

Горький очень верно подметил, что антисемитизм растет из какой-то «грязной ямы», он неизменно отмечен каким-то агрессивным кликушеством, какой-то заведомой невменяемостью, а зачастую и откровенной паранойей. Слово «юдофобия», которое обычно трактуется как ненависть к евреям, в ряде случаев вполне клиническое понятие. В известных случаях юдофобия («жидобоязнь») — это такое же психическое расстройство как клаустрофобия (боязнь замкнутого пространства), лалиофобия (страх выступать перед аудиторией) и т. д.

Как, например, характерен рассказ француза Александра дю Шайла о его общении с Нилусом, предложившему ему ознакомиться с хранившимся у него «оригиналом» «Протоколов»:

«Читал я часа два с половиной. Когда я кончил, С. А. взял тетрадь, водворил ее в конверт и запер в ящик письменного стола… Между тем Нилусу очень хотелось знать мое мнение, и, видя, что я стесняюсь, правильно разгадал причину моего молчания… Я открыто сказал ему, что остаюсь при прежнем мнении: ни в каких мудрецов сионских я не верю, и все это взято из той же фантастической области, что „Satan demasque“, „Le Diable au XIX Siecle“ и прочая мистификация.

Лицо С. А. омрачилось.

„Вы находитесь прямо под дьявольским наваждением, — сказал он. — Ведь самая большая хитрость сатаны заключается в том, чтобы заставить людей не только отрицать его влияние на дела мира сего, но и существование его. Что же вы скажете, если покажу вам, как везде появляется таинственный знак грядущего Антихриста, как везде ощущается близкое пришествие царствия его“.

С. А. встал, и мы перешли в кабинет. Нилус взял свою книгу и папку бумаг; притащил он из спальной небольшой сундук, названный потом мною „Музеем Антихриста“, и стал читать то из своей книги, то из материалов, приготовленных к будущему изданию. Читал он все, что могло выразить эсхатологическое ожидание современного христианства; тут были и сновидения митрополита Филарета, предсказания пр. Серафима Саровского и каких-то католических святых, цитаты из Энциклики Пия Х-го и отрывки из сочинений Ибсена, В. С. Соловьева, Д. С. Мережковского и пр. Читал он очень долго, затем перешел к вещественным доказательствам, открыв сундук. В неописуемом беспорядке перемешались в нем воротнички, галоши, домашняя утварь, значки различных технических школ, даже вензель императрицы Александры Федоровны и орден Почетного Легиона. На всех этих предметах ему мерещилась „печать Антихриста“ в виде либо одного треугольника, либо двух скрещенных. Не говоря про галоши фирмы „Треугольника“, но соединение стилизованных начальных букв „А“ и „0“, образующих вензель царствовавшей Императрицы, как и Пятиконечный Крест Почетного Легиона, отражались в его воспаленном воображении, как два скрещенных треугольника, являющихся, по его убеждению, знаком Антихриста и печатью Сионских Мудрецов.

Достаточно было, чтобы какая-нибудь вещь носила фабричное клеймо, вызывающее даже отдаленное представление о треугольнике, чтобы она попала в его музей. [Почти все эти его наблюдения вошли в издание „Протоколов“ 1911 года.].

С возрастающим волнением и беспокойством, под влиянием мистического страха, С. А. Нилус объяснил, что знак „грядущего Сына Беззакония“ уже осквернил все, сияя в рисунках церковных облачений и даже в орнаментике на запрестольном образе новой Церкви в скиту. Мне самому стало жутко. Было около полуночи. Взгляд, голос, сходные с рефлексами движения С. А. — все это создавало ощущение, что ходим мы на краю какой-то бездны, что еще немного и разум его *растворится в безумии*».

Это с одной стороны. С другой стороны, многочисленные антисемитские разработки отличаются крайней недобросовестностью. Их авторы зачастую не затрудняют себя даже элементарным знакомством с критикуемым ими предметом. Вот, например, что пишет Норманн Кон по поводу сочинений Розенберга, центрального идеолога национал-социализма: «Розенберг провозгласил себя экспертом по большевизму, однако не прочел ни строчки из Маркса и Энгельса, не изучал историю или теорию социализма, ничего не знал об истории русского революционного движения. Для него было достаточно утверждать, что Керенский — еврей и его фамилия Кирбис (!) и что Ленин — калмык-татарин».

Наконец, активные антисемиты, как правило, — отпетые негодяи, для которых цель оправдывает любые средства, и которых остерегаются далеко не только евреи. Вот, например, в каких словах характеризовал черносотенцев Витте: «Эта партия в основе своей патриотична… Но она патриотична стихийно, она зиждется не на разуме и благородстве, а на страстях. Большинство ее вожаков политические проходимцы, люди грязные по мыслям и чувствам, не имеют ни одной жизнеспособной и честной политической идеи и все свои усилия направляют на разжигание самых низких страстей дикой, темной толпы. Партия эта, находясь под крылами двуглавого орла, может произвести ужасные погромы и потрясения, но ничего, кроме отрицательного, создать не может. Она представляет собой дикий, нигилистический патриотизм, питаемый ложью, клеветою и обманом, и есть партия дикого и трусливого отчаяния, но не содержит в себе мужественного и прозорливого созидания. Она состоит из темной, дикой массы, вожаков — политических негодяев, тайных соучастников из придворных и различных, преимущественно титулованных дворян, все благополучие которых связано с бесправием, которые ищут спасения в беззаконии, и лозунг которых: „не мы для народа, а народ ради блага нашего чрева“. К чести дворян эти тайные черносотенники составляют ничтожное меньшинство благородного русского дворянства. Это — дегенераты дворянства, взлелеянные подачками (хотя и миллионными) от царских столов. И бедный Государь мечтает, опираясь на эту партию, восстановить величие России. Бедный государь…».

«Умеренная» форма антисемитизма

Содержание раздела: показать что моральной и интеллектуальной недобросовестностью отмечены также и относительно умеренные формы антисемитизма.

«Умеренная» антисемитская публицистика часто вынуждена отмежевываться от своих паранойяльных коллег, вынуждена отметать наиболее вздорные и агрессивные нападки на евреев. Так, например, Шафаревич в своей «Русофобии» пишет: «мысль, что „революцию делали одни евреи“, — бессмыслица, выдуманная, вероятно, лишь затем, чтобы ее было проще опровергнуть. Более того, я не вижу никаких аргументов в пользу того, что евреи вообще „сделали“ русскую революцию, то есть были ее инициаторами, хотя бы в виде руководящего меньшинства».

А вот что заявляет дьякон Кураев в своем опусе «Как делают антисемитом»: «Меня самого тошнит, когда я слышу трёп про то, что „во всем жиды виноваты“. Неумно это, неполезно, бессовестно, да и просто неуважительно по отношению к самой России».

Между тем интересно, что даже и эта публицистика, способная — в частности за счет подобных оговорок — показаться доброкачественной, честной сама с собой, страдает лживостью и уж по меньшей мере грубой предвзятостью. Так Евгений Майбурд в своей работе «Богословие ненависти» (гл. «Игра в карты по-научному») в следующих словах характеризует кураевские изыскания и, в частности, приведенную оговорку: "В некоторых вещах дьякон сам с собой не может договориться. То есть, сам себе противоречит. Порой, однако, возникает странное ощущение, что дьякон и не стремится договариваться сам с собой. И не только не стремится — а это у него сознательный полемический прием — говорить об одном и том же противоположные вещи в разных местах. А какие вещи когда и в каком месте говорить, зависит от того, что лучше работает на главную идею. Такое вот ощущение возникает….

Приведу пример. Есть в книге глава «Забытый погром», в которой вся история большевистского террора, гонений на православие и церковь, разрушения традиционной русской культуры представлены еврейских рук делом. В другом же месте книги Кураев пишет:

"Меня самого тошнит, когда я слышу трёп про то, что «во всем жиды виноваты»… При этом он не только не изымает из корпуса книги названную главу, но и в других главах проводит ту самую идею, от которой, как он уверяет, «его тошнит». Так что кое-где Кураев противоречит себе сознательно. И книгу свою он вытошнил, вполне «ведая, что творит».

Бесспорно, что лживый и маниакальный характер нападок на евреев существенно повлиял на полемику с ними. Критически высказывания о евреях стали просто немыслимыми в устах многих порядочных русских людей. Описывая специфику «еврейского вопроса» в России в конце 19-го века, Лев Поляков отмечает: «Едва ли будет преувеличением сказать, что отныне русские писатели (по крайней мере те, чьи имена сохранились для потомков) стали применять в этом отношении принцип aut bene, out nihil [или хорошо, или ничего]. Именно так два великих художника нравов, Салтыков и Лесков, которые до погромов 1881—1882 годов, казалось, соперничали в жестокости по отношению к евреям, превратились в их страстных защитников.

Единственным среди великих русских писателей нового поколения, позволившим себе в многочисленных рассказах высмеивать евреев без желчи, но и без малейших комплексов, был Чехов. Другие, как, например, Максим Горький, признаются, что сама мысль о евреях наполняет их „смущением и стыдом“. В результате у них это всегда „хороший“ персонаж. Эта эволюция прекрасно демонстрирует, как высоко понимали свою миссию русские писатели».

Тем не менее, существует зона, в которой «еврейский вопрос» заслуживает самого беспристрастного и пристального рассмотрения, зона, в которой наложение какого-либо «вето» на обсуждение «негативных еврейских черт» может способствовать лишь углублению непонимания миссии еврейства. И это вопрос избрания Израиля, вопрос веры еврейского народа в свою исключительность.

Ссылки