Марина Шепелевич●●Путь девушки из Гродно: еще одно восхождение●Глава 6. В антифашистском комитете Белостока (январь 1943 – апрель 1944)

Материал из ЕЖЕВИКА-Публикаций - pubs.EJWiki.org - Вики-системы компетентных публикаций по еврейским и израильским темам
Перейти к: навигация, поиск

Книга: Путь девушки из Гродно: еще одно восхождение
Характер материала: Исследование
Автор: Шепелевич, Марина
Опубл.: 2016. Копирайт: правообладатель запрещает копировать текст без его согласия•  Публикуется с разрешения автора
Глава 6. В антифашистском комитете Белостока (январь 1943 – апрель 1944)

Рассказ о деятельности Лизы и ее боевых товарищей был бы неполон без упоминания о белостокском подполье. Для того чтобы представить деятельность белостокского антифашистского подпольного движения обратимся к отчету, который был написан Лизой Чапник в сентябре 1944 года в Минске, куда она была вызвана как председатель антифашистского комитета. Далее приводятся выдержки из этого отчета (полный текст см. в приложении).

Из отчета Лизы Чапник: «В январе 1943 г. указанная выше группа в составе: Ружицкая Марыля, Чапник Лиза, Белицкая Хася, Руд Анна, Гроссман Хая, Винницкая Броня — приступила к антифашистской работе вне гетто г. Белосток. Данные товарищи уцелели до настоящего времени, а другая часть были обнаружены агентами гестапо и погибли мужественной смертью, но не выдали свою организацию — такие, как Мадайска Рива (Вильно), Ханка (Белосток) и другие. Высланные[1] шесть товарищей организовали антифашистский комитет и под руководством Ружицкой М. широко развернули свою деятельность. Нелегальные условия осложняли работу, но, невзирая на трудности, комитету удалось установить контакт с группой лиц советских патриотов, антифашистов: Бурдзинский, Лерик Ф., Несмялек В., Орлов И., Барбурин М.[2]».

Остановимся подробнее на том, кто принимал участие в подпольной борьбе с нацистами в Белостокском регионе. Организованное сопротивление среди советских граждан начало формироваться уже в августе 1941 года. В это время стала создаваться антифашистская подпольная организация, которую возглавил А. К. Раковец, до войны он работал главным инженером Белостокского областного дорожного отдела. О зарождении организации Раковец написал в своем отчете: «В пограничных районах области работало много советских людей, приехавших из восточных… областей СССР. Кроме того, почти в каждом районе были и воинские гарнизоны с артиллерийскими, танковыми, мотопехотными и другими подразделениями. В ночь на 22 июня 1941 года все телефонно-телеграфные связи районов с областным центром были прерваны диверсией фашистов. В сложившихся условиях осталось (на оккупированной территории. — М. Ш.) много наших советских людей, военных и гражданских. Многие пытались бежать, но немцы препятствовали и пришлось вернуться. Вернулись многие работники гражданских учреждений и организаций, а также военнослужащие, переодетые в гражданскую форму. Советские граждане-патриоты стали встречаться на квартирах, обсуждать создавшееся положение». Некоторые члены группы А. К. Раковца, в частности В. Аксенович, впоследствии участвовали в работе объединенного подпольного белостокского антифашистского комитета.

В районе Белостока действовали также партизанские группы, сформированные из уцелевших офицеров и бойцов 10-й советской армии, которая располагалась на Белостокском выступе и обороняла город. Во время Белостокско-Минского сражения на центральном участке советско-германского фронта армия была окружена и разгромлена, остатки армии вышли с боями из окружения, но те, кому это не удалось, продолжили борьбу в партизанских отрядах.

Основной организацией польского Сопротивления была Армия Крайова, созданная в феврале 1942 года. Целью Армии Крайовой было восстановление независимой Польши «от моря до моря» при поддержке Великобритании и США. Отношение Армии Крайовой к советским войскам и партизанам было неоднозначным: от проведения совместных операций до открытых вооруженных столкновений. Подпольные группы, в которые входили и представители местного населения — поляки и белорусы, — действовали на предприятиях и в тех местах, где можно было нанести урон немецкому производству или воспользоваться важной стратегической информацией.

Бронислав Бурдзинский работал на аэродроме. Возглавлял польскую подпольную ячейку. Налаживал связь с поляками и с русскими, с активистами подполья или сочувствующими.

Иван Орлов — офицер Красной Армии, возглавлял группу белорусских антифашистов. Он давал Лизе важную информацию о немецких солдатах, о времени готовящейся облавы на партизан. Иван Орлов организовал свою ячейку самостоятельно и наладил связь с лесом. Он хорошо знал местность и людей. В случае, когда дороги в лес оказывались «засвеченными», Иван Орлов помогал находить новые пути для связи с партизанами. Вместе с Лизой они ходили «мимо деревень» (15-20 километров в одну сторону и столько же в другую!), запоминая путь.

Иван Барбурин — офицер Красной Армии, во время войны жил в Белостоке. Был руководителем русской подпольной группы, работал водителем секретаря комитета НСДАП. Лиза получала от него некоторые разведданные.

Феликс Лёрек и Владимир Несмялек были руководителями польских подпольных ячеек.

Сохранились сведения, что с группой советских коммунистов подпольщики связались через Шейну Пат-Левину, руководителя детского дома в гетто Белостока. Связь с лесом первоначально была налажена через Марыльку Ружицкую.

В своем отчете Лиза Чапник сообщает об основных направлениях деятельности комитета: агитационно-пропагандистская работа, направленная на срыв мероприятий фашистских захватчиков; разведка и помощь партизанам; работа среди немцев и поляков; работа среди предателей и изменников родины; диверсионная работа[3]. И все это под постоянным прессингом гестапо, полиции и жандармерии, которые, согласитесь, тоже умели делать свою работу! Завершает перечень основных направлений деятельности комитета «встреча Красной Армии», но до нее еще было далеко. И пока Красная Армия с боями двигалась на запад, белостокский антифашистский комитет творил настоящие чудеса.

Среди множества успешных операций, проведенных комитетом, можно назвать побег двадцати пяти товарищей, вывезенных гестапо в Кенигсбергский лагерь. Через специального связного был организован их побег, в результате которого в лес прибыли двенадцать человек с оружием и были направлены в Заблудовский партизанский отряд. Тринадцать человек погибли по пути в боях.

Показателен и такой случай. Гауляйтер Восточной Пруссии Эрих Кох планировал перенести свою резиденцию в Белосток. Для него была подготовлена вилла. Благодаря данным, собранным группой Ивана Барбурина, это стало известно комитету. Иван Барбурин сообщил Лизе о прибытии Коха и дал ей подробный план виллы. Лиза передала его командиру партизанской бригады Н. К. Войцеховскому и даже успела в этой вилле побывать под предлогом украшения комнат. В конце концов, напуганный размахом подпольного и партизанского движения в Белостоке, Эрих Кох не приехал.

Но это не все. Белостокское подполье работало чрезвычайно слаженно. К июню 1944 года организация насчитывала 125 членов подпольных антифашистских групп и звеньев. Антифашистский комитет имел своих людей во всех частях города.

Из отчета Лизы Чапник: «Структура антифашистской организации по предприятиям и учреждениям была такова: антифашисты разделялись по ячейкам в два-четыре человека, группа объединяла от трех до четырех ячеек, руководитель группы получал инструкции и отчитывался перед комитетом. Члены отдельных ячеек не знали членов других ячеек, а также их руководителей… Город Белосток был разделен между членами антифашистской организации на ряд наблюдательных участков. В задачу этих лиц входило наблюдение за важными военно-оперативными и стратегическими объектами немцев».

Рассказывает Елизавета Иосифовна: «Кто был членами антифашистской организации: железнодорожники, работники пекарни, аэродрома, литейного завода, табачной фабрики, уборщицы при гестапо. Вот, уборщицы при гестапо. Они, во-первых, крали там некоторые бумаги и передавали нам. Они говорили, когда гестаповцы едут на облаву в лес… Это очень важно было… Они знали, что на завтра те готовят свои мундиры, чтобы ехать туда, в лес. И мы предупреждали партизан. Я сама часто ходила и говорила: „Ах, готовьтесь, уходите из землянок, поглубже в лес, в другое место, потому что приедут!“». Строгая конспирация и хорошо налаженная связь позволила комитету избежать серьезных провалов.


«О людях, которые были на нашей стороне,
об их решительной готовности помогать и содействовать нам <…>
Их мужество, их отношение к нам
были для нас источником утешения, силы и надежды
».
(Из книги Хаси Белицкой)


Говоря о людях, которые участвовали в подпольном движении и которые помогали Лизе Чапник и другим еврейским подпольщикам, особо хотелось бы рассказать о Брониславе Бурдзинском, Артуре Шаде и Отто Буссе. Поляк и два немца. Бронислав Бурдзинский работал на аэродроме. Артур Шаде был директором текстильной фабрики № 4. Член подполья Мина Кизельштейн, которая работала на этой текстильной фабрике, провела беседы «строго в осторожной форме с немцем, директором указанной фабрике Шаде А., удалось выявить его антифашистское мировоззрение и вовлечь в число активных антифашистов». Хася Белицкая вовлекла в подпольную деятельность художника Отто Буссе. Он был художником-оформителем и отвечал за ремонтные работы вермахта. И Шаде, и Буссе были идейными противниками нацизма и, что невероятно, помогали евреям. К слову сказать, многие немцы с презрением относилась к Гитлеру и мечтали о процветающей Германии без него.


Бронислав Бурдзинский

Рассказывает Елизавета Иосифовна: «Но я расскажу еще, у нас был Бурдзинский Вуек. Он был уже пожилым человеком, поэтому мы называли его „Вуек“. „Вуек“ по-польски — дядя. Он очень нам помогал. Работал на аэродроме. И вот, он очень как-то беспокоился, я даже спросила почему (у него была удочеренная девочка, ну, „девочка“, она была уже взрослая, Ханка Зелинская, вот что в жизни бывает). Ханка Зелинская была в подполье, жила у Вуека, с ней был мальчик, которого она нашла возле мертвой матери после обстрела колонны беженцев. Для посторонних Ханка была его дочерью и матерью его единственного внука. Как раз Ханку я и спросила: „Ханка, скажи, почему Вуек за меня так переживает?“ Он каждый день в 6, в 5 часов утра выходил на шоссе посмотреть, вернусь ли я из леса. И только когда издалека увидит меня, шатающуюся (у меня сил не было), тогда только уходил на работу. Я говорю: „Почему, почему он так переживает?“ А Ханка сказала мне, что „у него была единственная дочь, немцы ее убили, и он представляет себе, что ты очень похожа на дочь. Он тебя считает за дочь и действительно очень переживает“. Каждое утро шел на шоссе посмотреть, возвращаюсь ли я из леса. Замечательный человек, необыкновенный».

Рассказывая о Брониславе Бурдзинском, Елизавета Иосифовна вспомнила такой эпизод: Вуек пришел ко мне на квартиру на улице Хорощанской. Когда закрывал окно, вдруг побледнел и сказал: «Марыся, тебе нельзя здесь больше жить». Сказал, что через окно увидел женщину, которая сотрудничала с немцами, которая знала, что Бурдзинский связан с партизанами". По настоянию Вуека Лиза покинула квартиру и не появлялась там десять дней, а Вуек каждый день приходил на ту улицу и издали смотрел, не появились ли там немцы, не взломан ли замок. И лишь когда стало понятно, что опасности нет, он разрешил Лизе вернуться на квартиру.


Артур Шаде

Артур Шаде. Немец. Директор текстильной фабрики № 4.

Он был идейным противником нацистов, был связан с Отто Буссе, Отто Бенешеком и Александром Боле, такими же, как он, немецкими антифашистами. Они создали свою подпольную ячейку, в подполье работали под кличками Виталис, Вентури, Сенлор, Ленгус.

Артур Шаде привлек к себе внимание подпольщиков тем, что хорошо относился к евреям, которые работали у него на фабрике, — как к людям. Уже в Белостоке он узнал о порядках в гетто и о судьбе, которая ожидала евреев. Шаде был потрясен и перешел на позицию активного антифашиста. В период ликвидации гетто он прятал в своей квартире девять евреев — рабочих текстильной фабрики. В течение месяца там же пряталась жена Александра Боле — еврейка. Двух дочерей Боле убили нацисты, а жену удалось переправить в надежное место. Артур Шаде приобретал оружие у полицейских и передавал в партизанский отряд, вел разведывательную деятельность. На него всегда можно было положиться. В квартире Артура, которая располагалась на территории текстильной фабрики, один или два раза в месяц встречались руководящие члены организации и немецкие антифашисты, обсуждали предстоящие действия.

17 июня 1944 года, незадолго до освобождения Белостока, Артур Шаде на велосипеде направился в расположение партизанской бригады имени К. Калиновского, захватив с собой два автомата, армейский пистолет и две тысячи патронов. Был зачислен бойцом в отряд имени Матросова. После войны Артур Шаде написал книгу «В лесах Белоруссии», в которой размышлял о своем пути от аполитичности до позиции активного антифашиста.

Артур Шаде жил в Восточной Германии в городе Пешенек до конца своих дней, был председателем общества германо-советской дружбы, сохранял связь с Лизой и Аней. Был удостоен звания Праведника народов мира.


Отто Буссе

Художник. «Его желание помочь не имело границ. Помочь не только материально… В какой-то момент он уже перестал быть только помощником, а превратился в партнера и инициатора. Буссе говорил: „Если вы узнаете о других евреях, если вам понадобится какая-нибудь помощь, приходите ко мне. Я всегда помогу!“. И так и было», — с благодарностью вспоминает Хася Белицкая.

После ликвидации гетто, когда родных Лизы отправили в Майданек, Отто Буссе сказал: «Мы поедем туда и попробуем их спасти». С большим трудом через подкуп начальников гестапо Буссе сделал документы для себя и для Лизы (на имя Марыси Мрозовской), и они поехали в Майданек. Но на пути туда стало известно, что уже всех уничтожили. Им пришлось вернуться.

При приближении Советской армии Отто Буссе не захотел уйти в лес к партизанам, он сказал, что все будут думать, что он немец и убийца. Впоследствии Отто Буссе попал в советский плен, при обмене пленными в 1950 году был освобожден и вернулся в Тильзит. Отто Буссе был удостоен звания Праведника народов мира и своими руками посадил дерево на аллее Праведников в Иерусалиме. На торжество приехали все партизаны, жившие в Израиле.

* * *

В августе 1943 года гетто было уничтожено, однако продолжал работать белостокский антифашистский комитет, в том числе Лиза, Аня и другие его члены. Все силы теперь отдавались помощи партизанским группам и подготовке различных диверсий.

Из отчета Лизы Чапник: «В разведке особенно проявили себя как энергичные, предприимчивые и смелые товарищи Ружицкая М., Чапник Е., Руд А., Белицкая Х., Гроссман Х., Винницкая Б., Расина Р., Лерик Ф., Аксенович В., Демидович В., Лонинкин А., Добровольская Р. Помощь партизанам состояла в приобретении и доставке оружия… <…> медикаментов, бумаги, батарей, радиоламп, топографических карт, компасов, оружейного масла, гранат, серной кислоты, бертолетовой соли и др. Также для некоторых совсем слабо вооруженных партизанских групп доставлялись из города мыло, белье, продукты питания и др. Все перечисленные материалы доставали или покупали за деньги члены антифашистской организации и через связных доставляли в лес. Особенно выделились на этой работе в качестве связных с партизанами товарищи Ружицкая М., Чапник Е., Руд А., Белицкая Х. Например, в сентябре 1943 г. под видом продовольственных спекулянтов подпольщицы перевезли поездом из Гродно в Белосток станковый пулемет. Лишь только изворотливость, четкость и решительность т. Винницкой Б., Гроссман Х. обеспечили благополучную доставку пулемета еврейской партизанской группе „Вперед“. В дымоходной трубе (от печки-буржуйки. — М. Ш.) через весь город т. Чапник Е. перенесла винтовку в партизанский отряд. Спокойствие и решительность т. Чапник обеспечили благополучную доставку. Ружицкая М. и Руд А. А. в одеялах днем переносили пулеметы и винтовки. Ряд подобных фактов <…> делали их неуловимыми для агентов гестапо и милиции».

Здесь хочется привести несколько случаев, о которых рассказала Елизавета Иосифовна.

«Благодаря нашей разведке мы узнали, что во время ликвидации белостокского гетто в гестапо была оставлена группа еврейских ремесленников. Мы решили их освободить. Марыля Ружицкая и я несколько раз обошли вокруг штаба гестапо, где они находились, и тщательно изучили вход [в штаб] и время, когда меняются охранники. Член подполья работала уборщицей в гестапо, и нам удалось отправить заключенным записку на идише с планом побега, в которой говорилось, где будут находиться две девушки, у одной из которых будет в руках газета, а вторая девушка будет одета в коричневый пиджак и шляпу. Заключенные должны были бежать, захватив оружие. Но почему-то вышел только один, его звали Берл Шацман. Марылька знала его раньше. Он покинул гестапо и последовал за нами. В соседнем дворе он переоделся и пошел за нами на Хорощанскую, 12, в мое тайное убежище. Мы накормили его, дали бутылку воды и поместили его в подпол в моей комнате. Он находился в подвале в течение 6-7 дней, а затем вместе с Марылькой доставили его в партизанский отряд в ближайший лес. Он остался жив.

В конце июля 1943 года подпольщик Иван Барбурин, личный шофер секретаря НСДАП, сообщил мне, что он под подозрением и несколько гестаповцев следят за ним. Он попросил меня взять его в лес, чтобы он мог присоединиться к партизанам. Насчет секретаря НСДАП у нас были далеко идущие планы: мы хотели привезти его на его собственном автомобиле живого в лес, тогда все данные в руках. Но секретарь уехал в Берлин, а Иван Барбурин оказался под подозрением. Но как переправить в лес машину, винтовки и пистолеты? Меня решили переодеть немкой и представить дочерью секретаря. Иван Барбурин подготовил необходимые документы и даже украл ее шляпу. Мирьям Гроссман дала мне элегантный пиджак. На арийской стороне у каждой из нас был свой стиль. Хайка Гроссман всегда элегантно одевалась, в общем, была леди. Но я никогда не выступала в такой роли.

На следующий день на дороге недалеко от гарнизона я встретила Барбурина, который ехал на машине секретаря. Барбурин дал мне украденную шляпу и попросил, чтобы я ее надела. Путь к партизанам был очень трудным, деревенская дорога мокрая после дождя. Машина застряла. Барбурину пришлось чинить машину прямо на дороге. Он залез под нее и просил: „Марыся, помоги, Марыся, толкни машину“. Ну кто поверит, что дочь секретаря НСДАП полезет под машину или будет ее толкать? Барбурин очень волновался — у него случился нервный тик, и он все время повторял: „Марыся, не снимай шляпу. Марыся, только не снимай шляпу“.

Наконец мы добрались до леса, но даже там, среди партизан, Барбурин не мог успокоиться и повторял: „Марыся, не снимай шляпу“. И партизаны прозвали беднягу Барбурина „шляпой“ по-польски и по-русски и часто говорили, подтрунивая над Барбуриным: „Все дело в шляпе“.

Впоследствии автомобиль секретаря НСДАП был отдан главе партизанского объединения генералу Ф. Капусте».

Примечания

  1. Отправленные на „арийскую“ сторону.
  2. Иван Барбурин.
  3. Подробное содержание каждого из направлений деятельности см. в тексте отчета.