Невидимый Иерусалим
Зоар Хальфан
Иерусалимский стаж с 2000 года
«Художник и экскурсовод - родственные профессии. И там, и там показываешь людям то, чего бы они сами не разглядели»
К. Ну, начнем с начала. Ты в Иерусалим откуда приехала – из родного Киева? Говорят, что до приезда сюда, еще там, ты в каких-то необыкновенных и интересных местах училась и работала. Ну и вот давай кратко твой этот, анамнез. Бэкграунд. Какой была твоя до-израильская жизнь?
З. Ну, если коротко… в анамнезе у меня шесть лет работы художником-декоратором и бутафором в театре – в разных театрах, две попытки поступления в одесское театральное училище, потом я все же поступила в питерский театральный, на отделение для художников, благополучно его закончила, еще несколько лет проработала – и потом мне театр вдруг резко надоел. До такой степени, что я ничего театрального с тех пор и не смотрю. Меня, скажем, друзья много раз приглашали на различные премьеры, и я им говорила: «Я это все уже видела». В общем, я потом жила в разных местах, в последние годы – в Москве, перед тем, как решила уехать. В Киев вернулась только за паспортом – после того, как я закончила школу, считай что и не жила там.
К. Хорошо, переносимся сюда, в 2000-й год. Ты сразу приехала в Иерусалим? И почему именно сюда?
З. Да, сразу. Как-то мне с самого начала было понятно, что именно сюда. По умолчанию. У меня здесь, по счастливому совпадению, живут отец и сестра, но я ехала не к ним, я ехала в Иерусалим.
К. Ты к тому моменту что-то уже знала об этом городе? Что тебя толкало сюда? Архитектура, история – что?
З. Ну, в двух словах не скажешь. Архитектура тут какая-то очень странная… ну ладно, скажем так – некая общая аура, магия самого названия, имени города. – Ты знаешь, у меня же вот что получилось очень смешно – я свое детство в Киеве, раннее, дошкольное еще, провела на Подоле, когда он еще был тем старым еврейским Подолом. Вот детские воспоминания: из полуподвала выходит тетя Сара, становится руки в боки и кричит: Двойра! – На застекленную галерею вокруг второго этажа выходит тетя Двойра и говорит: Вус? – После чего уже весь полуподвал выходит на поверхность, а весь второй этаж – на галерею, и все принимают участие в скандале. Такие картинки я потом только в итальянских фильмах видела. И вот в Иерусалиме первую свою квартиру я, совершенно случайно, сняла в квартале Нахлаот – она просто была самой дешевой из тех, что мне попались. Утром я проснулась от вопля: САРА-А-ААА!!!!! Протирая глаза, я выползла во двор и увидела знакомую мне мизансцену. У меня было полное ощущение, что я вернулась в раннее детство, – и я задержалась в Нахлаоте на десять лет [1], сменила три квартиры и оставила это место, только когда уехала за пределы Иерусалима. Этот район я ужасно люблю, сейчас готовлю по нему экскурсию, условное пока для нее название – «Много евреев разных национальностей».
К. А есть там какое-то любимое место?
З. Весь Нахлаот – это любимое место. Это такое бесконечное движение по переулкам, у меня в ЖЖ есть отдельный тэг, цикл постов про Нахлаот[2], куча фотографий. Там один дом номер восемнадцать чего стоит! Это дом, на котором число 18 написано разными шрифтами, разного размера, даже юд-хет есть, - раз двадцать написано, чтобы уже никто не сомневался, какой перед ним дом и каков его номер.
К. А когда и почему пришло решение пойти учиться на гида? Расскажи немного об этих курсах – я знаю, что у них очень хорошая репутация, что обучение очень качественное и длится довольно долго.
З. Да, совершенно верно. Начну с конца – тут ведь совсем другой принцип обучения, чем был в Союзе: там человек разрабатывал какой-то маршрут и получал лицензию именно на него, и гонял его постоянно. А здесь обучают краеведов, которые умеют рассказать о разных вещах, зная предмет в целом. Здешние курсы – это два года занятий, порядка шестисот часов лекций и примерно столько же времени на маршруте. И кто-то подсчитал – не я! – что в общей сложности 64 экзамена.
К. Занятия проводятся на иврите или на разных языках?
З. На иврите, на иврите. На английском вроде какой-то отдельный есть курс. А с русским получилось смешно – как раз в связи с отменой визового режима с Россией: решили, что не хватает русских гидов, и набрали два «русских» курса, у нас и в Тель-Авиве. Но из-за того, что принимать туда могли только владеющих русским языком, брали вообще всех, кто пришел, – а половину из них, между нами говоря, не то что выпускать, и набирать-то не стоило. В общем, результат оказался плачевным. -- Нет, нас учили на иврите. Ну, несколько лекций, совсем уж специфических, читали по-русски: вот, скажем, Митя Фрумин, у него же докторская посвящена русскому военному флоту на Ближнем Востоке (полное название - «Расширение географических представлений о Ближнем Востоке российскими военными в конце 18-го - начале 19-го веков». - К.А.). И рассказывать такие вещи на иврите смысла не было. Я там читала несколько лекций по иконописи, тоже по-русски. Миша Король[3] свои, очень специфические, лекции по-русски читал... Ну, на тель-авивских курсах они добились того, что часть лекций из основной программы им таки читали по-русски.. Но смысла в этом все равно особенно никакого нет, потому что вся краеведческая литература – она ведь на иврите, и без этого языка хорошим гидом здесь не станешь.
К. Ну ладно – а как ты все же пришла к этой мысли, что надо учиться?
З. Сначала я, ходя и бродя по городу, постепенно обнаружила, что как-то я его уже знаю, – ну, не то чтобы досконально, я Иерусалим до сих пор изучаю; но вот стала своим друзьям показывать то, что сама успела узнать. Потом – друзьям своих друзей; потом – приезжим знакомым знакомых друзей. Плюс к этому я начала ходить на Королевский семинар "Вокруг да около Храма"[4]; а с этого семинара очень многие потом на гидовские курсы пошли. Я еще до курсов водила экскурсии, и во время обучения тоже, что, в общем-то, законом не разрешается; и поэтому сейчас, когда мои бывшие однокурсники очень активно борются с такими же нелегальными гидами, какими были многие из нас, я в этой борьбе не участвую категорически – как-то совесть не позволяет. -- В общем, закончила я курсы в конце 2009 года, лицензию получила в начале 2010 и с тех пор вожу экскурсии уже на законном основании.
К. А когда сформировалось твое направление, специализация, если угодно? Насколько я знаю, это христианские места и в Иерусалиме, и по всему Израилю.
З. В первые годы, когда я только начинала работать, то по большей части я имела дело с православными паломниками, поскольку это самый распространенный вид русскоязычного туризма. Спрос определил предложение. Ну и, скажем, основной маршрут из авторских моих экскурсий, – это «Греческие монастыри Старого города», моя, так сказать, дипломная работа. Я вообще много знаю о христианстве, мне это интересно, так что выбор определился сам собой. А что касается греческих монастырей (они относятся к Иерусалимской православной церкви[[5]]) – в десятитомном пособии «Мадрих Исраэль», нашем основном учебнике, этим монастырям посвящена одна фраза: «О них вообще ничего не известно». Вот представь себе – рассказывать на выпускном экзамене то, о чем не знают сами экзаменаторы! Ни тебе поправок, ни замечаний, – и главное, комиссии самой интересно слушать!
К. А откуда ты брала информацию? Где раскопала все эти тайные знания?
З. Ну, прежде всего это сайт Патриархии… на греческом, на греческом. Ну как читала… по слогам, со словарем. Что-то нашлось на сербском, у русских паломников 19 века очень много упоминаний. Ну, и чуть-чуть у Зеэва Вильнаи[[6]].
К. А вот я теперь забегу немножко вперед и спрошу вот о чем. С одной стороны всем вроде понятно, что в Иерусалиме изучен и описан каждый камень. С другой же стороны, вот ты говоришь…
З. Ты знаешь, я в какой-то момент решила, что уже очень хорошо знаю Храм Гроба Господня. И через три буквально дня после этого я обнаружила там некий внутренний дворик, с какими-то пальмами, с лесенками, никому не известный дворик. С тех пор я уже боюсь утверждать что-либо подобное. Ты вообще можешь себе представить, откуда там взяться внутреннему дворику, где он там может поместиться?
К. Ну вот сейчас самое время задать вопрос о чем-то таком, мало кому известном, – специально, так сказать, для нашей программы (широкий рекламный смайл). Мне кажется, ты этим чем-то располагаешь. Давай сюда эксклюзив. Вот греческие монастыри. Сколько их?
З. Двадцать.
К. Падаю под стол.
З. Это только в Старом городе. Во всем Иерусалиме больше. У меня экскурсия потому так и называется – «Невидимые монастыри» (много картинок можно найти тут[7] – К.). Мимо каждого можно ходить неделю и не замечать двери, ведущей внутрь. В каждом из них в среднем полтора монаха. Эти монастыри крошечные, но действующие… Хотя что значит «действующие»? Обязательно есть настоятель, который иногда живет не там, «у себя», а в Патриархии, но всегда имеется церковь, в которой время от времени, по определенному расписанию, ведется богослужение; кельи обычно сдаются арабам-христианам под жилье. И бывает смешно – вот я объявляю, что сейчас мы пройдем в монастырь такого-то и сякого-то, мы проникаем внутрь – а там дети на велосипедах катаются, ползунки на веревках сохнут; но это место официально числится и является монастырем.
К. Ну и как ты их обнаружила и пересчитала?
З. А у меня такая манера – я захожу в любую открытую дверь. Иногда оттуда меня с позором и пинками выгоняют – но сколько всего интересного я в Старом городе узнала таким образом и увидела! Заходишь, значит, в такую открытую дверку….
К. И там что – вывесок нету, табличек, ну я не знаю, дощечек, надписей?
З. Ну, написано там что-то, но очень высоко и на греческом языке. И если не знать – никогда не поймешь и не догадаешься. Там внутри несколько дворов… ну вот монастырь Св. Николая – ты заходишь, проходишь один двор, проходишь второй двор, во втором дворе поднимаешься на крышу – и там обнаруживаешь церковь. Вот так, случайно заблудившись...
К. И сколько человек могут поместиться в такой церкви?
З. Сотня. То есть она большая – только ее фиг найдешь. Но, поскольку нет смысла ежедневно служить для небольшого количества людей в двадцати местах одновременно, прихожане обычно собираются или в Патриархии, или в Храме Гроба; а вот когда уже престольный праздник – тогда все идут в ту или иную церковь, и служба проводится там. Скажем, в праздник Св. Екатерины все собираются в монастыре Св. Екатерины. Его тоже, кстати, фиг найдешь. Мы его когда-то с Андреем Шилковым[8] обнаружили совершенно случайно – полезли смотреть какой-то францисканский двор и, перебравшись через какие-то три помойки, вдруг оказались в греческом монастыре; правильный вход в него мы нашли уже потом. А из интересных историй – тот монастырь, по которому я как раз делала дипломную работу, Архангельский[9] (а ведь есть ведь еще Архангельский монастырь Армянской церкви[10]! и я уже не говорю про два греческих монастыря Св. Георгия, оба в Старом городе, один из которых называется «Георгий Больничный», а второй – «Георгий Еврейский», это все тот же Георгий Победоносец, у него с евреями были особые отношения, я потом расскажу)… Так вот этот Архангельский монастырь – это такая альтернативная Храмовая гора. По греческой традиции считается, что именно здесь архангел Михаил явился царю Давиду – это явление описано в книге Диврей а-Ямим, в русской традиции – книга «Паралипоменон», и вообще-то это было на настоящей Храмовой горе, на поле иевусея Орны, – но греки решили, что надо перенести Храмовую гору вот сюда, рядом с Голгофой, им здесь было удобней. Они даже установили небольшую колонну, чтобы обозначить место, где стоял Архангел. Монастырь был построен в 1303 году – только что пришли мамлюки и очень трудолюбиво принялись разрушать те церкви, которые не успел снести Салах Ад-Дин. И кто же это оказался такой умный, кто исхитрился в это самое время церковь, наоборот, построить? Это оказался сербский король Стефан Урош II из династии Неманичей, упомянутый, кстати, в «Божественной комедии», в 19 песне Рая – в качестве фальшивомонетчика, он чеканил низкопробную монету, похожую на венецианскую; «завистник веницейского чекана» – это он. Ну, вот еще и церковь отлудил… Вообще, говорят, был большой храмостроитель и дал обет за каждый год своего царствования построить по церкви. Крайне неоднозначный человек был – жениться очень еще любил, скажем; пятой его жене было пять лет к моменту бракосочетания.-- Потом, когда Сербию захватили турки, греки за сербские долги забрали монастырь себе; затем, с 1847 по 1854, там располагалась Русская миссия – а потом началась Крымская война, и русских депортировали. Но там успели пожить Порфирий Успенский[11] (ты Киевский музей западного и восточного искусства знаешь? Вот он с Порфирия и начался – с тех византийских икон, которые он отсюда привез), и тогда еще молодой иеромонах Феофан Говоров, известный сейчас в России как святой Феофан Затворник[12]. Там же в огромном количестве проживали паломники – а в этом монастыре такой сложносочиненный двухъярусный двор, и в нем все полы и стены обоих ярусов исписаны граффити на русском, сербском, болгарском, греческом и румынском.
К. А что писали в то время на стенках богомольные люди?
З. «Издесь находился из России, из города Воронижа поклонник Иван Биризовский в 1857 году». И все это вырезано на камне. Вот, скажем, некий «Ходжа Константин Спирутаки был здесь в 1871 году», и через три плиты – он же, но уже в 1888-м. Я сейчас пишу путеводитель по монастырям Старого города, кстати сказать, – там это все будет, с картинками. С массой вот таких вот небольших, но дивных находок. -- Или вот, скажем, в одном из монастырей, который находится на улице Чечевичной, хранится тот самый котел, в котором была сварена та самая чечевичная похлебка! Вообрази себе. -- А еще у меня есть экскурсия по всяким экзотическим монастырям – типа эфиопских, армянских, маронитских... Есть еще армянский монастырь совершенно замечательный, который вообще-то всегда закрыт для посетителей, но я дружу с настоятелем и свои группы туда завожу – и дальше отдыхаю, потому что там уже рассказывает он – у него очень хороший русский язык. -- Или вот, например, совершенно есть дивная эфиопская церковь, вернее, монастырь (их же тоже в Старом городе два!) – он находится на улице Эфиопского монастыря (да, это так улица называется). Он, правда, не совсем правильный – вот та эфиопская церковь, которую ты наверняка знаешь, на Эфиопской улице рядом с улицей Пророков – так вот она круглая, и там алтарь посередине, чтобы вокруг него можно было танцевать. А церковь при монастыре, о которой я говорю, – она стала эфиопской не так давно, в конце 19 века; эфиопы ее купили у немецких протестантов, и поэтому она имеет вполне европейский вид. Я как-то ходила туда фотографировать на Пасху – прихожане собираются вечером во дворе этого монастыря, который, естественно, носит имя апостола Филиппа… Как это почему? Он же крестил эфиопа! Евнуха эфиопской царицы. И оттуда пошла эфиопская церковь, и Филипп – ее родоначальник и основатель. А было это напротив нынешнего иерусалимского зоопарка. --Ну так и вот собираются они на Пасху во дворе этой церкви апостола Филиппа, все в белом, такие красивые, потом выходят три человека и начинают в дарбуки выстукивать, все принимаются приплясывать, потом выходит епископ и выносит Евангелие, и – ну, крестным ходом это нельзя назвать, таким вот крестным плясом – они все через половину Христианского квартала идут во второй свой монастырь, который расположен на крыше Храма Гроба Господня и называется монастырь Царя Соломона, естественно – и, продолжая плясать, там уже служат пасхальную службу. Я вот тогда пошла их фотографировать – и через пару минут обнаружила, что пляшу вместе с ними. И они, кстати, это одобрили. -- А еще у меня есть экскурсия «Альтернативная Виа Долороса»...
К. Твои туры посвящены только христианской тематике?
З. Нет, совсем не только, есть и другие. Есть, скажем, экскурсия «Улица Невиим (Пророков) – дома, люди, легенды». Собственно, не вся улица, а один ее квартал, и еще один, идущий поперек. Там очень много всего, даже начинать сейчас не буду; а заканчиваем мы в Бейт Тихо[13]. Кстати, в этом доме всегда интересные люди жили – до самих Тихо там квартировал Моше Шапиро, знаменитый торговец антиквариатом и подделками, который чуть не нагрел Британский музей на миллион фунтов стерлингов. А помешал ему Клермон-Гано, знаменитый археолог. Моше Шапиро продавал некие рукописи, написанные протоивритским шрифтом, и Британский музей их уже практически купил, но тут Клермон-Гано убедил всех[14], что это подделка, и договор с Моше расторгли. Неудачливый торговец покончил с собой, в доме поселились другие люди; потом были обнаружены Кумранские свитки, и всех заново охватили сомнения: а так ли уж прав был разоблачитель?.. Эти рукописи один раз мелькнули на каком-то аукционе, были проданы за двадцать пять фунтов – и дальше следы их теряются. -- Или вот есть экскурсия в Меа Шеарим[[15]]. Но хождение туда требует особого искусства и мер предосторожности: маленькая группа, не более десяти человек, правильно одетая; ну, и не стоять подолгу на одном месте и не вступать в дискуссии с автохтонами – они там в своем праве.
К. А вот скажи – какими путями ты ходишь по Иерусалиму, когда ты одна? Куда тебя ноги несут?
З. Несут они меня на крыши Старого города. Там, кроме всего прочего, есть такие странные переходы, когда ты, скажем, на этом суетливом и шумном арабском рынке входишь в маленькую дверку, поднимаешься по очень узкой грязной лестнице и попадаешь в квартал… галицких литваков, расположенный на крышах первого, базарного яруса. Понимаешь, про галицких хасидов все знают, а вот галицкие литваки – только здесь, на крыше. Настоящее еврейское местечко – куры ходят, дети бегают, ешива-не ешива – скорее бейт-мидраш такой… И это все в арабской части Старого города. А идешь дальше, выходишь за пределы местечка – и обнаруживаешь на крыше стоянку велосипедов, довольно большую.
К. А место любимое есть? Чтобы прийти и посидеть там, отойти от суеты? Место силы?
З. Да, есть одна такая крыша. Но личное убежище не стоило бы рекламировать – набегут и помешают…
К. Так ведь не найдут!
З. …К сожалению, марониты перестали пускать к себе на крышу – а это была лучшая крыша Старого города, даже лучше «австрийской». У них крыша не огорожена, и из соображений безопасности… у австрийцев она тоже, кстати сказать, не огорожена, но там территория Австрии с своими законами. -- Сейчас марониты[16] – католики. Но еще в византийский период, после Халкидонского собора[17], они оказались в монофизитской среде, учения этого не приняли, а от Византии уже были отрезаны по причинам политического свойства, – и потому очень долго находились в полной изоляции. Жили в горах Ливана. А когда в эти края пришли крестоносцы, то марониты быстро нашли с ними общий язык, признали главенство папы и продолжали себе молиться на своем арамейском языке.
К. А как и когда они оказались в Израиле?
З. Здесь у нас были две волны маронитских беженцев – первая случилась в 1860 году, когда друзы начали вырезать в Ливане христиан, и те ломанулись на юг, к нам сюда. А вторая – это солдаты армии Южного Ливана, они там почти все были маронитами. Больше всего их, конечно, в Галилее, но и в Иерусалиме они тоже живут, в Старом городе есть такой небольшой маронитский монастырь (который, кстати, когда-то был немецкой больницей – у нас же все из рук в руки переходит), и вот там и была фантастическая смотровая площадка, это одна из самых высоких точек Старого города. Они, как закрыли площадку, так и в церковь заодно перестали пускать – но у меня с ними договоренность, и если предупредить заранее, то в церковь пустят. А «австрийская» крыша находится на гостинице, построенной к приезду Франца-Иосифа. И там у них лучшая (после маронитов) смотровая площадка. А кроме крыши, у них есть еще чудная церковь с мозаикой, на которой Франц-Иосиф вручает Иерусалим крестоносцам. И что еще там у них смешно – при входе стоят огромные часы, напольные, – так это будильник! Там сверху есть такая шишечка, будильниковая! И это вот и есть самое интересное в Старом городе, вот эти вот мелочи: камень с какими-нибудь граффити, будильник в два человеческих роста…. А, вот еще моя любимая история о деревянной лестнице на Храме Гроба, на фасаде. Я всегда рассказывала, что она там стоит с 1852 года, так почти все гиды говорят своим группам; потом, в поисках ответа на один вопрос, я полезла в альбом английского художника Робертса, который был здесь в 1838-39 годах, и обнаружила у него эту лестницу[18]. Мне стало интересно… потом я нашла эту лестницу на рисунке[19] русского художника Воробьева, который был здесь в 1820-м году. Затем я обнаружила лестницу на рисунке 17-го века, затем – еще на одном рисунке, уже 15 века, и поняла, что пора рассказывать, что это Храм к ней пристроили, а не наоборот. Судя по всему, она была здесь всегда. И вообще – это лестница Иакова. Я писала у себя в ЖЖ об этом, делилась с народом радостью. И потом, у меня есть фотография, где эта лестница у другого окна[20] стоит.
К. А вот говорят еще, что ты не только изучаешь Иерусалим, ты его еще и рисуешь.
З. Да, чистая правда. Вот, все работы более или менее собраны тут…[21] Крыши, лестницы, проходы, арки, коты. Все, что я люблю в этом городе.
А вот еще Феодоровский монастырь[22]! А вот уже упоминавшийся монастырь Св. Екатерины[23]. А вот пещеры в Вознесенском монастыре[24]. А вот коптский монастырь[25], монастырь Евфимия[26], монастырь Панагии[27] и никому не ведомый монастырь Сайданагии[28]. А вот…. А вот приезжайте в Иерусалим – и все увидите сами. Если времени хватит, конечно.
Записала Ксения Агалли
