Юлий Кошаровский●●Мы снова евреи●Глава 16

Материал из ЕЖЕВИКА-Публикаций - pubs.EJWiki.org - Вики-системы компетентных публикаций по еврейским и израильским темам
Перейти к: навигация, поиск

Книга: Мы снова евреи
Характер материала: Исследование
Автор: Кошаровский, Юлий
Копирайт: правообладатель запрещает копировать текст без его согласия
Гл. 16. Всесоюзный координационный комитет – ВКК

Сионистские группы возникали во многих местах Советского Союза. Помимо перечисленных выше городов, сионистская активность была достаточно заметна в Киеве, Кишиневе, Одессе, Тбилиси, Бухаре, Новосибирске, Бендерах и т. д. Между активистами постепенно налаживались связи, осуществлялся обмен мнениями относительно форм и методов борьбы, увеличивался обмен самиздатовской литературой. Она шла из Риги в Ленинград, Москву, Минск и другие города, из Вильнюса в Свердловск, из Ленинграда в Кишинев, из Москвы в Киев, Ригу, Ленинград, Новосибирск, Свердловск…

Большинство потоков пересылки самиздата пересекалось в Москве. Выяснилось, что некоторые книги и печатные материалы, например, знаменитый роман Лиона Юриса «Экзодус», делались в нескольких местах одновременно. Качество переводов, печати и организации рассылки заметно разнились в различных местах. Возникла необходимость в координации действий и разделении труда. Движение созревало для новых, более эффективных форм.

Летом 1969 года Свечинский и Хавкин созвали активистов нескольких городов в Москву и предложили им создать некий координационный орган. От Ленинграда приехали Могилевер и Дрейзнер, от Риги Валк и Мафцер, от Харькова — Спиваковский. Москву представляли Хавкин и Свечинский. Были еще представители от Киева, Минска, Харькова, Одессы, Новосибирска и Тбилиси. На повестку дня вынесли два вопроса: обмен информацией и подписание коллективных писем протеста. Могилевер и Дрейзнер предложили создать всероссийскую сионистскую организацию по типу ленинградской, но остальные участники встречи отнеслись к этому прохладно. Опытные, прошедшие тюрьмы и лагеря сионистские лидеры не стремились к созданию жесткой организационной структуры. Они предпочитали гибкие связи без формального лидерства, способные координировать определенные направления и решать общие для всех проблемы. Такая размытая структура и была создана на встрече, состоявшейся в подмосковном лесу 16-17 августа 1969 года. Структура получила название Всесоюзный координационный комитет — ВКК.

— Виля, — обратился я к Свечинскому, — кто инициировал ВКК?

— Как-то на квартире у Меира Гельфонда собрались люди, которые считали себя… не скажу руководителями… — активистами. Там были Леня Рутштейн, Давид Хавкин, сам Меир, Карл Малкин.

— Карл Малкин был преподавателем иврита…

— Карл Малкин был не только преподавателем. Он отвечал за связи с городами.

— У вас уже было распределение функций?

— Было… Мы решили, что надо что-то сделать, дали знать во всех городах: Рига Вильнюс, Харьков, Киев, Ленинград, Одесса, Новосибирск, даже в Ростов, был там Карл Фрусин… Каждый приезжал за свой счет. Это было в лесу под Москвой, тайно… выставляли часовых в пределах километра. Это наше сборище получило название ВКК. Бывшие там люди нигде не были записаны, но мы их всех знали… Там мы решили многие дела. Были назначены люди, отвечавшие за разные направления, от каждого города были выделены люди, отвечавшие за самиздат, между ними установлена связь… потому что это деньги, материалы, бумага, обмен литературой и так далее… Это была большая часть нашей работы. От Москвы за эту работу отвечал Карл Малкин. От Риги Менделевич… Там же появился Боря Мафцер, который активно работал… Может быть, это было и глупо, но подозрительностью мы не страдали. Тем, у кого с финансами было слабо, давали деньги… не на поездки, на работу. У нас к тому времени была уже общественная касса, вполне солидная…

— Это за счет помощи из-за рубежа?

— Тогда еще нет, это началось позже, а пока… нет, мы не собирали деньги с публики. Давид Хавкин продавал «Экзодус» Лиона Уриса по 10 рублей. Я ему говорил: «Давид, как тебе не стыдно, ты берешь с еврея 10 рублей», а он — «Пусть платят, пусть читают и платят». Кроме того, грузины нам давали… У них были миллионеры, дававшие нам довольно крупные пожертвования. К деньгам мы относились очень щепетильно…

Давид Хавкин смог принять участие только в первой встрече ВКК. Через несколько недель он получил разрешение на выезд. Неизвестно, знало ли КГБ о первой встрече уже в то время, но ни у кого не было сомнения, что Хавкин получил разрешение за свою активность — КГБ видело, что он играл ключевую роль в движении.

На проводы Хавкина приехали сотни людей из самых разных частей Советского Союза, а в аэропорту Шереметьево его провожало около пятисот человек.

— Давид, — обратился я к Хавкину, — в Ленинграде подпольная организация возникла раньше московской…

— Да, Могилевер… Там все было по рангу, по ячейкам, там собирали членские взносы…

— Так ВКК — это московская инициатива или результат давления групп из других городов?

— Это московская инициатива. Я помню нашу первую встречу в лесу под Москвой, наши споры… Боря Мафцер, насколько я помню, предложил делать «Белую книгу». Я сказал, что мне важен тот форум, который есть сегодня, и я дорожу его безопасностью. Если выпуск «Белой книги» уменьшит эту безопасность хотя бы на одни процент, я ее не хочу. Я предпочитал массовость нашего движения — без формального подчинения и без единоличных лидеров.

— Действительно не было единоличного лидера?

— Меня в этом упрекали ленинградцы — мол, у нас в Москве все не организовано, а у них в Ленинграде — организовано. Я им говорил: "У нас все не организовано и не будет организовано. У нас не будет лидеров… они всегда ищут зачинщиков. Это должно выглядеть, как совершенно спонтанное движение, которое делится как клетки… бесконечно… В этом движении каждый действует в соответствии со своими возможностями.

— Проблема лидерства в Москве не возникала? — спросил я Виталия Свечинского

— Вы знаете, нет. У нас такой проблемы никогда не было. Я написал об этом в статье "Из истории сионизма в СССР — как заговорили «евреи молчания»… честно говоря, даже не знаю, давать ли вам эту статью… Я не хочу, чтобы она на вас повлияла…

— Я так долго там был, что на меня довольно трудно повлиять, не беспокойтесь…

— Тексты могут влиять… Вы же имеете сейчас дело с текстами…

— С текстами, воспоминаниями людей, моими собственными воспоминаниями, документами… Мне не мешают разные точки зрения и взгляды. Они представляются мне естественным отражением процесса — мы все входили в движение с разных жизненных траекторий, с разным багажом личного опыта. Существовали разные точки зрения на одни и те же проблемы вплоть до диаметрально противоположных… Отчасти из-за этого подозревали друг друга… В ваше время было несколько признанных лидеров: Хавкин, Драпкин, Гельфонд, Занд, вы… Как складывались ваши отношения?

— Вот я хочу вам процитировать из той статьи: "Представляется, что угроза репрессий была одним из факторов, в силу которых в характеристику движения на этой стадии не вписывались тщеславие и жажда личного успеха. Также полностью отсутствовал элемент борьбы за лидерство, характерный для любого нормального в нормальной ситуации общественного движения, ибо наградой за рвение могла быть только тюрьма на долгие годы. Все это пришло несколько позже, на следующих стадиях движения, после прорыва «железного занавеса».

— Кто занимался организацией ВКК?

— Я занимался, Хавкин занимался… Встреч было несколько. Я присутствовал на трех. Встречи были также в Риге, Ленинграде, Одессе — там я не был, туда Карлуша Малкин ездил, в Киеве.

— После того, как Хавкин получил разрешения, лидером стали вы?

— Не знаю… разные были ситуации. Я знаю, только, что у меня ушло на это много сил… До его отъезда все собирались на Серпуховке у Хавкина, там была штаб-квартира, это все знали, и люди ходили туда табунами. После его отъезда я объявил, что наша квартира становится местом, куда все могут приходить. Отъезд Хавкина был для нас очень чувствителен: я боялся, что народ рассосется, и потом трудно будет собрать его снова. Все начали ходить ко мне, и это было очень непросто для жены: квартира превратилась в проходной двор, а у нас к тому же родилась дочка, и сыну было девять лет… и все это вместе…

Помню, однажды мы собрались в лесу на День Независимости Израиля… По-моему, там был Виктор Польский, и он даже заснял это… Когда мы собрались, то увидели, что метрах в пятидесяти маячат милиция и люди в штатском… официально маячат, не скрываются… А мы вывесили израильский флаг… Женщины стали волноваться, публика тоже… мало приятного. Я понял, что надо как-то разбить эту ситуацию, эту неопределенность, неважно, что там милиция и гэбисты вокруг… Не знаю, я сейчас на это уже неспособен… как говорил Остап Бендер, я сейчас дошел до такого состояния, что стал бояться обычного финского ножа, но тогда у меня был другой настрой. Я встал и сказал: «В лагере у нас была такая поговорка: самозванцев нам не надо, бригадиром буду я… А теперь послушайте, я хочу что-то сказать». И я стал говорить о Дне Независимости, о евреях, и что это значит, и как это все… и гэбисты слушали, и милиция слушала… Потом, где-то через год, когда меня вызвали на Лубянку по делу Рут Александрович и остальных из Риги — здесь я забегаю вперед по вопросу лидерства, — следователь положил мне на стол бумагу: «Частное определение следственного управления Риги и Рижской области». В этой бумаге было написано, что дело о ВКК во главе с Виталием Лазаревичем Свечинским просьба выделить в отдельное уголовное рассмотрение. Следователь мне говорит: «Видите, у вас все впереди, Виталий Лазаревич».

— Такие вещи решала обычная прокуратура?

— Когда-то была прокуратура ГБ, но Хрущев это все отменил и ГБ пошерстил, так что они к тому времени уже потеряли свою силу и вынуждены были обращаться в прокуратуру. Но все равно субординация сохранялась, потому что в прокуратуре сидели определенные люди, занимавшиеся только делами ГБ.

— А в смысле методов ведения допросов? В сталинское время умели выбивать все что угодно. А в семидесятых?

— Ну, что вы сравниваете… В наше время следователь мог подойти и дать в рожу… а в меня стреляли из пистолета ТТ… попугать… В начале семидесятых это был уже другой КГБ… Мне, конечно, было легче, чем другим. Когда ребят вызывали на допросы, я понимал, как им было тяжело, потому что это все же КГБ, тот который был, другого они не знали. Я-то ходил большим гоголем, потому что я знал… я уже прошел эти колеса, у меня уже была информация, а не потому, что я на самом деле такой герой…

— Как принимались решения в ВКК?

— Это не занимало много времени. Кто-то предложил, согласились — и все. Хорошие предложения проходили быстро, сомнительные долго не оспаривались. Главное было в действии. Это было время такое прекрасное… Замысел состоял в том, чтобы организовать евреев разных городов, чтобы между ними была связь и координация. Это был самый лучший проект в моей жизни. Я архитектор и сделал в много проектов, но этот был лучший… Госбезопасность, конечно, муссировала ВКК. Когда начались аресты, многие ребята дали показания, особенно Мафцер. Он в красках и в лицах исписал четыре тома.

— Эли Валка тоже таскали?

— Его вызывали в качестве свидетеля, а у него больное сердце… и он стоял там, как старый партизан… — Валк не ломался?

— Ну, что ты, Илюша это радость наша… Но его уравновешивал Мафцер. Назвать нашу организацию ВКК предложил Владик Могилевер. Я был не очень рад этому названию, от него веяло советизмом: «всесоюзный»… «комитет», но так приняли. Потом КГБ уже на полную катушку… Этот ВКК хорошо работал… много сделали…

— После того как вы получили разрешение, вас сменил Виктор Польский?

— Он сменил уже после нашего отъезда…

— Вы передали ему дела, как-то «помазали» на руководство? — Мы с ним сотрудничали, но никто ничего не передавал.

Вторая встреча ВКК состоялась 8-9 ноября 1969 года в Риге. В ней участвовали В.Свечинский (Москва), Геренрот (Киев), Черноглаз (Ленинград), Цицуашвили (Тбилиси), Шпильберг и Мафцер (Рига) и другие. Встреча состоялась на специально подготовленной для этой цели даче. Проинформировали друг друга о состоянии сионистской деятельности, приняли решение издавать периодический сборник «Итон» («Газета»). В редколлегию должны были войти представители Москвы, Риги и Ленинграда. Задача редколлегии состояла в подборе материалов для публикации, их обработке и редактировании. Выпускать сборники должен был поочередно каждый из названных городов. 9 ноября собрались у Левиной. Договорились об адресах и телефонах, по которым можно будет получать необходимую информацию и литературу. Для связи названия городов были зашифрованы: Рига — «Рома», Москва — «Миша» Ленинград — «Леня».

Первая встреча редколлегии «Итона» состоялась в Ленинграде 10 января 1970 года. Менделевич, избранный главным редактором, получил 5 рублей на расходы и отправился в Ленинград с материалами рижан для обсуждения содержания первого номера. Распечатка и тиражирование «Итона» производились в Риге. Распечатывала материалы Сильва Залмансон. Первый тираж составлял 100 экземпляров. Потом допечатывали еще.

— Как вы думаете, до самолетного дела КГБ знал о ВКК? — спросил я Свечинского.

— Они бы узнали все равно, потому что они знали о ленинградской сионистской организации. Мы тоже хорошо знали всех членов их комитета.

— Среди ленинградцев были люди, которые до этого сидели?

— Нет, ни одного. У них были членские взносы, они были разбиты на тройки и пятерки, чтобы в случае ареста кого-нибудь другие не пострадали — по всем правилам подпольщины. В один прекрасный день Меир Гельфонд мне сказал: «Виля, этого не может быть. Они загремят и потянут за собой всех». Но это был как раз тот период, когда между мною и Меиром пробежала первая черная кошка… однако я забегаю вперед…

— Вы делали какие-то летние лагеря?

— Да, летние лагеря были на Юге и в Прибалтике. Я к этому отношения не имел, там в основном молодежь собиралась. — Эйтан Финкельштейн принимал в этом участие?

— Эйтан очень действенный, очень витальный, он везде был…

— А молодая поросль: Слепак, Польский, Престин, Абрамович — когда вошли?

— Это где-то 1969 год. Через Слепака же все ехали, у него такой дом хлебосольный… и потом это уже было связано с кампанией петиций…

Координация самого ВКК была достаточно гибкой. На каждой встрече одному из пяти городов поручалось организовать следующую. Съехавшиеся представители городов составляли очередной ВКК. Третьим городом в феврале 1970 года стал Киев. Последняя встреча состоялась в Ленинграде 13-14 июня того же года. На ней полноправными членами ВКК стали сионистские группы Минска, Вильнюса и Кишинева. Встреча проходила за день до арестов по ленинградскому процессу…

В то время лидеры движения могли лишь гадать о том, в какой мере КГБ был осведомлено о деятельности ВКК. Сегодня мы располагаем документами — ВКК был в оперативной разработке КГБ до начала арестов по Ленинградскому делу. Об этом говорят, например, выдержки из секретной справки председателя КГБ Ю.Андропова в ЦК КПСС от 17 мая 1971 года:

« Вскрытые в Москве, Киеве и других городах группы еврейских националистов, в отличие от ленинградской подпольной сионистской организации, не имеют строгих организационных форм, но по методам и приемам сионистской деятельности являются аналогичными ей. Вместе с тем следует отметить, что в 1969—1970 гг. шел процесс постепенного объединения нелегальных сионистских групп и организаций, возникших в различных районах страны, в подпольную партию сионистов. Однако ликвидацией сионистских групп в Ленинграде, Риге и Кишиневе этот процесс был предотвращен.

Оперативным и следственным путем установлено, что в августе 1969 года в Москве состоялась встреча представителей сионистских групп Москвы, Ленинграда, Киева, Риги и Тбилиси, на которой была достигнута договоренность о создании так называемого „Всесоюзного координационного комитета“ (ВКК) для координации сионистской деятельности. В последующем было проведено три совещания ВКК — в ноябре 1969 года в Риге, в январе 1970 года в Киеве и в июне 1970 года в Ленинграде. На этих совещаниях происходил обмен информацией о деятельности групп, намечались главные направления националистической работы, обсуждались способы конспиративной связи.

С целью идеологического воздействия на лиц еврейской национальности и вовлечения их в сионистскую деятельность активные националисты организуют так называемые „ульпаны“, то есть создают сеть кружков по изучению языка иврит, еврейской истории и культуры, подобно существующим в Израиле, а также специальные летние лагеря только для лиц еврейской национальности. В 1970 году такой лагерь был организован на берегу Черного моря в районе Каролино-бугаз, в который съехались просионистские элементы из Киева, Одессы, Минска, Кишинева, Риги, Москвы и Свердловска.

Распространение идеологии еврейского буржуазного национализма в устной и печатной форме ведется ими в местах отдыха, на семейных торжествах, праздниках, профессиональных и земляческих встречах.

Местом идеологической обработки еврейской молодежи служат также синагоги и „миньоны“ (молитвенные дома), особенно в дни религиозных праздников. Пользуясь большим скоплением молодежи в эти дни, сионисты организуют танцы и исполнение песен националистического содержания, индивидуальные беседы об Израиле и т. п. Накануне праздника „Симхат-тора“ (22 октября 1970 г.) в Москве была предотвращена попытка группы произраильски настроенных лиц из числа студентов вузов распространить текст из Декларации прав человека, рассчитанный на разжигание эмиграционных настроений. У синагоги в день праздника собралась 12-тысячная толпа, преимущественно из молодежи…»

Насчет подпольной партии сионистов Юрий Владимирович, конечно, перегнул. «Понятие „партия“, тем более „подпольная“ подразумевает постановку вполне определенных политических задач по изменению существующего строя, наличие программы, организационной структуры». Этого не было. Евреи, ставшие на пусть выезда, не стремились бороться за изменение существующего в Советском Союзе строя. Этим занимались демократы, большинство которых, правда, тоже были евреями.

ВКК в тех условиях не стал и не собирался становиться единой сионистской партией Советского Союза. В рядах членов ВКК мирно сосуществовали самые разные взгляды на развитие движения на местах. «Ленинград и Киев настаивали на организационной структуре движения с соответствующими требованиями к дисциплине. Остальные считали, что это ни к чему. В этом вопросе никто никого не переубедил».

При этом координация давала серьезные практические результаты. Началось распределение труда: те, у кого были средства делать что-то и у кого лучше получалось, брали это на себя . Издание журнала было поручено рижанам и ленинградцам, а получателями становились активисты в самых разных городах, и дальше они тиражировали и распространяли уже своими силами. Летние лагеря были открыты для всех. На новый количественный и качественный уровень поднялся самиздат.

Важнейшим достижением ВКК стал переход к открытым формам борьбы, к публичному протесту, к мобилизации международного сообщества. Группа Шлаена в Москве стала выпускать периодический журнал «Исход», в котором публиковались открытые письма по вопросам алии.